— И вот мы на месте! В бастионе детских фантазий и образования!
— объявил Кизаши, когда мы остановились перед большим красно-белым
зданием.
Ну, честно говоря, альма-матер шиноби не слишком впечатляла, но
всё равно намного лучше «Уинслоу». Единственным символом банды
здесь можно было назвать официальные гербы Конохи. И никакого
мусора.
«Из всего, что меня бесит в этой ситуации, школа на первом
месте», — я мысленно поморщилась.
Система образования на Земле Бет оставила на мне такие шрамы,
что их полностью не перекрыли ни губители, ни гастролирующие
маньяки, ни мировые заговоры, ни безумные инопланетяне.
И что же это говорит обо мне? Что-то же должно, верно? Или о
самой системе?
«Всё будет не так как в «Уинслоу»… Я не допущу этого», —
успокаивала я себя, когда мы входили во внутренний двор, где куча
детей моего возраста толпилась перед трибуной.
— Иди к остальным. Сейчас кое-кто очень важный произнесёт речь,
чтобы поприветствовать вас в стенах Академии, — сказал Кизаши,
легонько похлопав меня по плечу, прежде чем отправиться в сторону,
где стояли все родители.
Я глянула ему вслед, прежде чем снова повернуться к толпе детей.
Некоторые детишки заметно выделялись на фоне прочих, своими
необычными нарядами и клановыми символами. Таких я постаралась
запомнить.
Спустя некоторое время неловкого (с мой стороны) ожидания на
трибуну вышла женщина в зелёном жилете и синей рубахе под ним.
— Внимание, поступающие: пожалуйста, постройтесь рядами перед
трибуной. Церемония открытия вот-вот начнётся.
Дети заволновались, сгрудились в кучу, беспорядочно толкаясь и
переругиваясь до тех пор, пока каким-то чудом наконец не
построились. В какой-то момент этой катавасии я удачно оказалась в
заднем ряду, скрывшись за спиной мальчика, чьи тёмные волосы,
собранные в хвост, торчали вверх, бросая вызов гравитации.
Когда на сцену вышел старик в странном бело-красном одеянии,
дети быстро притихли.
«Так вот он какой — Хокаге», — подумала я изучая морщинистое
лицо правителя, известного в мире под прозвищами «Профессор» и «Бог
шиноби».
Хокаге некоторое время молчал, разглядывая новое пополнение, а
затем заговорил:
— Танцуют листья на ветру,
Пища для пламени,
Согреют старый ствол.
«Стихи?.. Или… как это правильно называется… хокку? Странновато
звучит и как-то меланхолично для торжественного дня.»