В марте 1961 года вышла первая книга Николая Скундина («Мимолетное…»), предисловие к которой было написано известным критиком Ю. Абашкиным, не поскупившимся на лестные оценки художественного стиля «молодого, многообещающего прозаика». На семейном совете это событие было решено отметить, совместив его с празднованием «кожаной свадьбы».
Праздновать решили скромно. В ресторане гостиницы «Ленинградская» Николай заказал столик на 6 персон: со стороны Натальи – Генриетта Самойловна с Иваном Михайловичем, Николая – его сестра Галина с мужем. Мать Николая была, по ее словам, «небольшой любительницей ресторанов», и с удовольствием согласилась побыть в тот вечер с внучкой. В общем, с самого начала всё пошло как нельзя лучше, и продолжилось в ресторане превосходными холодными закусками под мадеру (для дам) и «Столичную» (для остальных). Ах, какая там была сочная осетрина! а какая нежная семга! а икорка? будьте любезны: здесь вам имелась и паюсная, и лососевая, да в глубоких фарфоровых кокотницах… а заливные судачки порционные, а маринованные белые грибочки, и еще селедочка с вареной картошечкой и розовыми кружочками лука, и свежие огурчики, и помидорчики, и зеленый лучок… И были, конечно, задушевные тосты, много тостов…
Небольшой скандальчик возник, когда перешли к горячему. Ивану Михайловичу в колете по-киевски попалась небольшая жилка, и он, показав ее жене, пробурчал:
– Вот, Риточка, я предлагал идти в «Узбекистан»…
– Конечно, конечно, Ванечка, – прошептала в ответ Генриетта Самойловна, – ты только не волнуйся. Ты же знаешь, какая сейчас молодежь, они всё хотят решать по-своему..
– Нуда, нуда… Что?.. – заорал вдруг на весь зал профессор, – Что это? Только этого мне не хватало… Официант! Оф-фициа-ант!..
Официант возник будто ниоткуда.
– Что это? Вы можете мне ответить, что это? – продолжал негодовать Иван Михайлович, тыкая в официанта вилкой с нацепленной на нее веточкой зелени. – Или, по-вашему, эта морковная ботва петрушкой зовется?
Реакция официанта было мгновенной и, как показалось Скундину, демонстрируемой не в первый раз: его пальцы метнулись к вилке, и веточка тут же исчезла у него во рту.
– Я уверен, это петрушка, лакская петрушка – сказал он, дожевывая. Лицо Ивана Михайловича начало багроветь, и Скундин понял, что должен срочно вмешаться: