Я пытался
делать это максимально отстраненно, однако тела находились в такой опасной
близости, что не могло не заискрить. Я ощущал прерывистое дыхание девушки на своем
обнаженном животе. Видел, как нервно трепещут крылья ее носа. И от этого по
всему телу разбегались сладкие, будоражащие мурашки. Разгоряченная фантазия уже
подталкивала меня к кровати, но я, сцепив зубы, держался. Однако всему есть
предел. И не прошло и пары минут, как стоп-кран, или сила воли, удерживающая в
рамках приличий, сорвался.
Камила не
отводила от меня глаз и смотрела так заворожено, что я еле удержался, чтоб не
пощупать голову – не свалился ли по ошибке на меня чей–то нимб. Но стало не до
того. Девчонка вдруг потянулась губами к моей руке, которой я держал ватку, и обожгла
поцелуем запястье.
Сумасшедший
разряд, подобный разряду электричества, ударил по нервным окончаниям. Я
сглотнул комок, словно опилками забивший горло и хрипло спросил.
– Ты что
делаешь?
– Простите!
Я … я не знаю, как вас благодарить, – смущенно зардевшись, ответила она, словно
оплетая жарким взглядом каждый мой нерв. И в этом взгляде отчетливо читалось
разрешение на дальнейшие действия.
В мозгах заискрило, вспыхнуло, взорвалось и
погасло. Разумная часть меня в ауте. Я схватил ее за талию и рывком поставил на
ноги. Обхватив ладонями растерянное личико, еще раз, чтобы удостовериться в
том, что правильно все понимаю, выдавил вопрос:
– Ты
уверена?
Воздух
вокруг словно раскалился, наполняя тела мучительно – острым желанием. И
непонятно было, какая нота доминировала в этом желании: запретность, порочность,
звериная жажда или кружащая голову вседозволенность.
– Вы
потрясающий, – жарким призывом слетело с ее пересохших губ. Этот непрямой ответ
еще больше распалил вожделение, уничтожая все условности. В паху уже все
затвердело, до такой степени хотелось схватить эту малышку, смять ее, как
лепестки розы, чтоб насладиться их ароматом, выпить ее до дна. И добивая
остатки моего самообладания, она положила руки мне на грудь. Черт!!! Она была
такая манкая, чувственная, сладкая, что сдержаться не было никаких сил.
Не помня
себя, подхватил ее под попу, а она, будто уже не раз была со мной, уверенно закинула
свои длинные ноги мне на талию и теснее прижалась к уже до боли закаменевшему члену.
Почти бросив на кровать, навис над ней, сдерживая рваное дыхание. Я до такой
степени был возбужден, что пальцы едва справились с пуговицами на ее джинсах. Рывком
стащив их, замер, усмиряя бешеный грохот сердца, как голодный тигр, прежде чем
наброситься на добычу и окончательно растерзать ее.