Яркой злобы или других чувств по отношению к нам я не
увидел, поэтому пришлось взяться за дело основательно. Точнее,
кое-какие чувства в селе наблюдались, но это был наш Антоха с
какой-то девчонкой, и было им вдвоём хорошо, соглядатай им не
требовался, так что я от них сразу же отвернулся.
Перебирая оставшихся в селе по одному, я откидывал в
сторону людей, занимающихся своими делами. Кто-то лазил по своим
ухоронкам и пересчитывал заначенные богатства, радуясь нежданному
одиночеству, кто-то ухаживал за больной скотиной, не решившись
бросить ее даже в такой момент, достаточно много женщин возились с
совсем малыми детьми и по хозяйству, в общем, все были заняты. Все,
кроме одного.
В доме на дальнем пригорке, у самой реки, кто-то с
холодным, отстранённым интересом нас разглядывал. Ему было удобно —
окна высоко, между аэродромом и самим домом метров триста по
прямой, не было ни дымки ни тумана, наблюдению не мешала даже
молодая весенняя редкая зелень, да и солнце было с его стороны, и
мы перед ним были как на ладони.
Тем не менее, я напрягся и вдруг понял, что он
рассматривает нас не просто так, а в бинокль или подзорную трубу, а
потом ещё и что-то записывает на листок бумаги перед
собой!
— Не суетись, — ворвался в мою голову сосредоточенный и
серьёзный голос Арчи, хотя в этот же момент он о чём-то хохмил с
Семёнычем. — Мешаешь!
Я только обрадовался, потому что не знал, что делать, в
растерянности попытавшись уже достучаться до Лары, которой в селе
как будто бы и не было.
Под подозрительным взглядом старосты я очнулся и вытащил
руки из карманов.
— Прихватило чего-то, — попытался оправдаться я. — Может
быть, даже и несварение. Со вчерашнего-то.
— Очень может быть! — понятливо подхватил тот,
успокоившись. — У нас же как? У нас же главное, чтобы было жирно да
сытно, непривыкший человек с наших котлеток может и заболеть, да. У
меня вот бабы вкартохумасла коровьего
кидают чуть ли не столько же, сколько икартохи, представляешь? Сколь с ними не бьюсь,
не помогает.
Тут Фома Егорыч шикнул на нас, потому что первые
соискатели, усадив своих домовых на загодя припасённый веник, уже
отчаливали по пути к селу, а на их место вышли новые.
Обряд повторился, и начался магический конвейер без лишних
разглагольствований, успеть хотелось всем. Колдун доставал
очередную грамотку и выкликал целыми семьями,