— А может не только Мир в ответ улыбнуться, — терпеливо
продолжила просвещать меня Лара. — Может и огонь, но это по большей
части к гномам. Может Ветер, может Лес, а может и Тьма. Вот мучит
какой-нибудь мерзкий малолетний ублюдок котёнка, и улыбается, прямо
щерится от своего поганого счастья. И не замечает, выродок, как
Тьма из-под кровати или из шкафа скалится ему в ответ. Там
немного-то и надо, чтобы тебя заметили, в конце-то концов. Только
искренность.
— Дела..., — ошеломленно выдохнул я. — А Бог здесь
причем?
— С церковью потом разберемся, — отмахнулась Лара, уже
начиная проявлять нетерпение. — Не до них пока, да и сложнее все
там. Но можешь на досуге сам прикинуть. Исходные данные тебе для
понимания дам. Огромная организация, несколько десятков тысяч
человек, сохраняет себя на сломе эпох, и видит возвращение магии в
немагический мир. И начинает вдохновенно усиленно молиться своему
божеству, совместно призывать его. Подумай, что в этом случае может
быть.
— Какой еще слом эпох? — потрясенно удивился я, ведь
передо мной открывались все самые странные тайны. — И как можно
кого-то призвать? Хотя да, свято место пусто не бывает, это у них
любимая присказка.
— Какая вам магия, неучи? — уже немного разозлилась Лара
на мою непонятливость, хотя я-то видел, что ее безмятежность не
уменьшилась ни на йоту, а эта старательно показываемая мне досада
была лишь легким порывом ветерка в тихий безветренный день. — Вам
история нужна, география с литературой! Физика с химией,
математика, в конце-то концов! Чтобы понимали, где живёте, и почему
именно так, а не иначе, живёте!
Воздух посвежел, как при грозе, заискрили травинки на
газоне, и я с невольной усмешкой почувствовал, как переполошился
Арчи в ангаре, и как он против своей воли пробежался в легкой
панике туда-сюда, пока его не поймал мрачный, всё тут же понявший
Далин. Лара тоже это заметила, мы переглянулись, улыбнулись друг
другу, и я все-таки с облегчением почувствовал, как она оттаяла,
хоть и сердилась вроде бы понарошку.
— Ладно, ты только не вздумай меня бояться, — предупредила
она меня, поднимаясь на ноги. — Раньше же не боялся, и даже в вырез
умудрялся заглядывать, помню-помню. Но не липко, со слюнями, а с
восхищением, поэтому тебе я это прощала. А сейчас пошли, кушать
хочется. У Смирнова я могу съесть много, он молодец на этот
счет.