Лара ещё не освободилась, да и не факт, что её прельстит
общее пиршество, уж она умела отказать в случае чего, поэтому на
растерзание остались только мы с Антохой, и мне важно было его не
потерять. Меня и юнгу усадили за главный стол, где уже с
нетерпением, судя по немного покрасневшим лицам и одной здоровой
пустой бутылке, поджидали нас староста, поп, охотник Александр и
еще человек десять самых степенных местных жителей.
— Хороший у вас кораблик, — дождавшись, пока я не усядусь
за стол, начал светскую беседуСемёныч. —
И дело хорошее, интересное такое. Я сам в молодости матросом был на
самоходной барже, воспоминания имею только самыеприятственные.
Я как можно более искренне ему кивнул, с тоской наблюдая
за наполняемой твёрдой рукой до краёв толстостенной стопкой с
серебряным донышком. Здесь я протестовать права не имел,нокогда начали наливать Антохе, мне пришлось
погрозитьСемёнычууказательным
пальцем.
— И то верно, — спохватился тот, останавливая процесс. —
Потому молодой ещё. Успеешь этой отравы в жизни налакаться,
успеешь. Да и не все подошли, у эльфийки волшебной много народу ещё
лечится, поэтому спешить не будем. Вот выпьем за знакомство, за ее
здоровьице, и чайком это дело переложим. Да и с угощениями что-то
бабы не спешат, вот я их шугану потом пойду.
Я огляделся, и действительно на столе стояли только
закуски — всякие соленья да моченья, икра и балык, ржаной хлеб,
грибы во всех видах и одна огромная сковорода с ещё горячей
яичницей. Ну правильно, Арчи же с кухни не вышел, а значит и
горячее ещё не подали. Мужики дружно одобрительно загомонили,
похватав свои стопки и потянувшись ко мне чокаться. Каждый что-то
сказал про знакомство, каждый попросил передать спасибо эльфийке и
узнать, не надо ли ей вдруг чего, мёду там или рыбки какой. Я сунул
Антохе стопку со следами самогона на дне, дождался окончания
ритуала и немедленно выпил вместе со всеми, постаравшись
залихватски крякнуть. Лёд в отношениях был сломан, ведь гость не
побрезговал, лихо выпил, и все принялись довольно
закусывать.
— Ты гляди, — протянул мне руки Александр, показывая
ровные и розовые, как у молодого, кисти. — Как и не было
ревматизма! И спина, ох спина, как же мне она дорога, проклятущая!
Наломайся с наше мокрым на холодном ветру осенью, враз поймёшь, как
это важно!