- Яна, - поднял он руки, словно сдаваясь. - Я не о том. У меня и в мыслях не было тебя...
- А я о том, - перебила я. - Я не боюсь ни тебя, ни твоего стояка. Даже после того, что случилось. Хочешь - возьми. Я не буду сожалеть.
- Почему? - удивился он.
- Потому что мне - не о чем. Но, знаешь, ты не прав. За свою жизнь я хорошо выучила только одну истину. Деньги - не хуйня. А бедность ломает людей похлеще богатства. Нужда никого не делает сильнее и ничему не учит. Наоборот, если ты бедный, значит слабый, беззащитный, бесправный. Деньги они словно доспехи, кожура, скорлупа. Плотный кокон из дорогой одежды, сытной еды и удовольствий. Это настоящая броня, когда есть на что купить адвоката, лекарства, лечение. А бедный - как жалкое тельце моллюска без раковины. Всё, что у меня было - это я, карандаш и блокнот, а потом подержанный айфон. А у бабушки - телевизор. Книги для меня были в библиотеке, потому что они тоже стоят денег. Интернет - в институте, компьютер нам купить было не на что. Да, я замкнутая, потому что нужда молчалива. И пусть я не умею улыбаться и веду себя как-то не так, но это не значит, что я ничего не чувствую. И что мне всё равно с кем. Только дело ведь не во мне - в тебе.
Я подняла брошенную розу.
- Во мне?
- Да. Мне не нужны все цветы, Арман. Мне не нужны другие... цветы, - отряхнула я с лепестков песок. - Я возьму этот. Единственный. Пусть сломанный, плохой или грязный. Но тот, что достался мне.
- О, боги! - он зарычал как раненый зверь. - Я понял. Да, я понял. Нет, я не выбросил тебя как этот сломанный цветок. Яна, нет. Я виноват. Очень виноват. Но я позвал тебя сюда не для того, чтобы вымаливать прощение. Я просто хотел тебя снова видеть. Тебя. Снова. Только не спрашивай: почему.
А ты думаешь, я здесь почему? Почему так проняла меня эта роза? Только ничего ты не понял. Это не я, ты - этот сломанный цветок. Но я не могу тебе этого сказать: насколько ты для меня на самом деле дорог.
- Тогда ты лучше, чем я, - сделала я шаг к нему. - Знаешь, зачем я пришла сюда? - Уверенно посмотрела в его жёсткое лицо. - Хотела тебя по... - и вдруг запнулась, увидев его губы. Его упрямо сжатые, тысячу раз нарисованные, такие знакомые, такие любимые губы. - По...
- Поцеловать?!