— Савойкина, если твои сумасбродные подруги что-нибудь начудят, пока ты тут будешь аккуратно ходить по острым камушкам и потеряешь на это еще час времени, я вас точно отчислю!
«Ага, напугал кота сосиской! — бесновалась в голове шиза. — Теперь он будет за нас как за спасательный круг держаться! Не более чем угрозы!»
После такого комментария я мысленно ухмыльнулась. Все же у «второго я» были офигенные плюсы, по крайней мере, оно меня предупреждало и вооружало до самых зубов.
Вот только герцог прав, аккуратно вышагивать по камушкам я буду долго, а раз так, то придется засунуть гордость поглубже.
— Ладно, — протянула я.
И герцог понес.
А я была для него пушинкой. Злой, недовольной, нахохлившейся, гордой пушинкой.
— Знаешь, ты единственная женщина за сотню лет, которая падала в обморок не для того, чтобы разжалобить, а для того, чтобы сбежать от меня, — неожиданно выдал он.
«Это он про медпункт, что ли?»
«А ты еще где-то сегодня падала?» — риторическим вопросом ответило пророчество.
— Странно, что единственная, — вслух поразмыслила я. — Как по мне, все ваши знакомые женщины должны от вас вообще сбегать. И подальше.
— Это еще почему? — напрягся герцог, видно, мои слова задели мужское самолюбие, и потребовал: – Поясни!
— У вас отвратительный характер. Авторитарный и тоталитарный.
Эридан, спускавшийся вниз по склону, остановился и посмотрел на меня в упор.
— Про «отвратительный» я могу сказать о миллионе женщин!
— Ну, нельзя же всех чесать под одну гребенку, — начала я отстаивать свою точку зрения. — Агата тоже женщина! Но ведь она прекрасна! Она помогает вам и мне помогла. — Здесь я сделала паузу и укоризненно посмотрела на герцога. — Зачем вы так с ней сегодня грубо, она ведь хорошая?!
— Знаю, — его голос показался усталым, — но я терпеть не могу, когда со мной спорят.
— Даже если неправы?
— Тем более если неправ...
«Осел — он и в Африке осел. Молчи, Элька, за умную сойдешь!»
Даже если бы мой внезапный дар и не подсказал мне заткнуться, я бы и так это сделала, потому что, во-первых, сказать нечего, а во-вторых, герцогу разговор явно был тоже не по нраву.
Он спускался вниз нарочито быстрыми перебежками, изредка тормозя по склону и поднимая столбы пыли. Мне же оставалось закрывать от страха глаза и сильнее цепляться за его плечи.
«Камнебордист, блин!» — ругалась я про себя. Выжить в беседе с драконом и сломать шею при спуске с горы — это казалось глупой превратностью судьбы.