Собственных детей король собирался воспитывать так же, как воспитывали его самого. Способ, проверенный годами и практикой. Но позже, лет через сто-двести, когда он будет готов жениться и выберет достойную жену, а не тех вертихвосток, что крутятся вокруг него стаями.
Словно назло всем мыслям и ожиданиям Велидора, в этот момент дверь в кабинет открылась, и в помещение вороватым движением завалилось фигуристое нечто в фиолетово-салатовом платье. Лицо незнакомки прикрывала черная вуаль, а вот внушительную грудь пятого размера — лишь условно скромное декольте.
Дамочка захлопнула за собой дверь, вытащила из воздуха ключ, который не преминула на два оборота провернуть в замке, и только после этого развернулась лицом, а точнее вуалью, к Велидору.
Король от такой наглости опешил, давно подобного не видел. Ворваться в кабинет к правителю — это отдельный пункт сумасшествия, а вот достать еще и ключ — попахивало определенной бесшабашностью и отсутствием инстинкта самосохранения.
Незваная гостья тем временем отлипла от двери и решительным шагом направилась к столу, за которым сидел правитель, но до конца не дошла, с размаху плюхнулась на гостевое кресло и закинула прелестные ножки в туфлях на высоченных каблуках на королевскую мебель. Юбка при этом маневре неприлично задралась, оголяя не только голени прелестницы, но и половину округлых бедер.
Глаза правителя рисковали стать квадратными. Таким беспардонным способом его еще не кадрили. Это что-то новенькое.
— Хм, леди, — прокашлялся мужчина. — А вы случайно комнатой не ошиблись?
Лица под вуалью не было видно, но Велидор был готов поклясться — его смерили взглядом и ехидно усмехнулись.
— Милорд, — пропела дамочка грубым, басовитым голосом. — Я вас люблю! Возьмите же меня прямо здесь! На вашем столе!
Собственно, после этой фразы все стало на свои места. Король расхохотался.
— Лил, ты полный идиот! Я почти купился на этот цирк!
«Дамочка» кокетливо поправила вуаль, а следующим движением словно липкую паутину стащила с себя «вульгарный образ» дворцовой куртизанки. Морок мигнул и исчез.
Теперь на гостевом кресле сидела не наглая мадемуазель, а высокий черноволосый мужчина. Сидел расслабленно, беззаботно. Его рубашка отливала кристальной белизной, а черные брюки и начищенные до блеска сапоги создавали с ней яркий контраст. Оружия при себе мужчина не имел.