Хлопнув в ладоши, он возбужденно начал
ходить по кабинету изредка поглядывая в мою сторону. Боль в руке
становилась невыносимой, создавалось ощущение, как будто ее сунули
в огонь. Судорожно задергавшись, я взвыл от
беспомощности.
- Твою мать… Хватит… - обливаясь
потом, прохрипел я, - не проще ли было меня просто
убить?
- Нет, нет, нет, - скороговоркой
затараторил профессор, - это всего лишь двойная доза, даже обычный
человек может выжить. Терпи мой друг! Вот это да!
Любопытненько…
Одним прыжком подскочив ко мне, он с
восхищением уставился на мою руку. Сквозь кожу медленно, но верно
проступали капли яда отторгаемые организмом...
Я, с трудом опираясь о холодный бетон
стены, слушал знакомые звуки приближающихся шагов. Приобретенный
рефлекс, как у собаки Павлова, трезвонил мозгу об опасности.
Дыхание стало учащенным, все тело непроизвольно пыталось сжаться в
незаметный комочек. Бесполезно, сейчас в камеру ворвутся чертовы
садисты и вновь погрузят меня в озеро боли и страданий. В
воспаленном мозгу вяло крутились одни и те же мысли… Интересно,
если я выживу, я смогу когда-нибудь спокойно подпускать к себе
людей? Вот уже четыре дня мы в гостях у этого чокнутого профессора.
Назад меня привели в уже пустую камеру. Больше я друзей не видел,
хотя пару раз слышал знакомые голоса тихим эхом летающие в мрачных
застенках чокнутого профессора.
- Макс… Ублюдок, - бессильно прошептал
я, не в силах даже встать на ноги. Организму для восстановления
требовалось колоссальное количество энергии, но за все это время
мне лишь один раз получилось поесть. Охранник швырнул мне пакет с
остатками гречневой каши после обеда. Отбросив брезгливость, я съел
все. Как оказалось, профессор приказал туда добавить крысиный яд.
После непродолжительной агонии, отфильтровав токсины, желудок
усвоил продукт.
- Вставай, - хрипло приказал охранник.
Но сил уже не было. Подвергаемое постоянным химическим атакам тело
потеряло чувствительность, стало жестким и сухим. Пару раз пнув
меня в бок и не дождавшись реакции, бугай просто потащил меня по
бетонному полу за ногу. По спине пробежали вспышки боли. Жесткий
бетон, словно наждачка, обдирала беззащитную кожу, но «череп» не
обратил на мои стоны никакого внимания.
- Профессор, этот скоро загнется, -
доложил он, затаскивая меня в лабораторию. Отпустив онемевшую ногу,
охранник отошел назад, пропуская ко мне хозяина
подземелья.