- Я сирота… и приданого нет…
Князь слушал.
- И все-таки я надеюсь, что здесь… быть может… сыщется кто-то, кто… понимаете?
Князь кивнул.
Ага… а теперь вздохнуть горестно.
- Я должна была попробовать…
И снова кивнул. И подхватив чемодан, предложил:
- Идемте? Здесь уже недалеко…
…передав рыженькую девицу – все-таки менее подозрительной она не стала, и князь дал себе слово всенепременно связаться с Игерьиной и поинтересоваться о личных ее впечатлениях – на руки Магдалине Францевне, старшей камер-юнгфере Ее императорского Величества с наказом устроить, князь решил заняться другим делом. И пусть выглядело оно пустяковым, но репутацию могло изрядно подпортить.
Вызвав камер-фурьера, он затребовал журнал.
А заодно и побеседовал, ласково, само собой. И как ожидалось, новость почтеннейшему Илье Лаврентьевичу пришлась крепко не по душе. Стоило отпустить его, как зычный бас понесся по дворцовым коридорам, заставляя многочисленную прислугу замереть. Дело свое Илья Лаврентьевич знал, а потому не прошло и часа, как пред князем предстала пара лакеев.
- Из новых, паразиты этакие, - Илья Лаврентьевич, дюже оскорбленный неуважением, которое новенькие оказали императорским гостям, весь испереживался. Белая борода его, разделенная надвое, топорщилось. Блестели очки и многочисленные награды. А стек похлопывал по коленке. – А ведь брать не хотел… как чуял… скажите матушке, что конкурсы – дело хорошее, но упреждать же надобно… челядь достойную поди-ка подыщи. Тут же никого не хватает… одних ламповщиков надобно еще с десятка два, а кроме них и ездовые, и вестовые… и комнатные девки…
Он продолжал перечислять, загибая и разгибая толстые пальцы, жалуясь и на гостей, не желавших войти в положение и требовавших внимания, порой чересчур уж требовавших, полагавших, будто весь дворец существует едино для их нужды. И на слуг нерасторопных…
…или вот продажных.
- Пятьдесят целковых, - произнес Илья Лаврентьевич, падая в креслице. – Я ж их… за пятьдесят целковых… а мне доложил, что не явилась барышня… и вчера… и третьего дня… мне бы, старому, подумать, с чего вдруг ни одна не явилась…
Князь закрыл глаза.
Началось.
И надобно будет свериться со списком, выяснить, кто не явился и по какой причине.
- Вы уж разберитесь, пожалуйся, - Илья Лаврентьевич отер испарину платочком. – И матушке… матушке я сам доложусь… повинюсь, как есть… пусть отставку…