Общение с выдающимися людьми всех профессий, будь то художники, музыканты, священники или представители точных наук, было для Алисы наслаждением.
Из искусств она более всего любила упражняться в рисовании и музыке. В этих видах искусства она превзошла многих одаренных дилетантов. Рисовала она легко, уверенно и энергично, с несомненным талантом в области композиции. В ее картинах поражала богатая фантазия, изобретательность, прекрасное чувство цвета, особенно в акварелях. Алиса прекрасно играла на фортепьяно, обладая хорошей музыкальной памятью. Ее музыкальный вкус был строгим, ориентированным на классику. Она предпочитала серьезные, требующие размышления произведения. В театральных постановках не любила блеск и мишуру. Она верила в облагораживающую силу исполнения подлинно классических произведений[87]. Как это перекликается с повседневной жизнью Великой княгини Елисаветы Феодоровны, с ее занятиями искусством. Ее рисунки на открытках, в письмах, в опубликованных книгах, изданных в Москве в дни Первой мировой войны, отличаются тонкостью и своеобразием. И в наши дни вызывают трепет и восхищение выполненные ею для Марфо-Мариинской обители милосердия иконы Марфы и Марии, ее росписи пасхальных яиц, шитье и вышивка.
Исторические знания Алисы были обширными, ее политические суждения независимыми. Эти суждения не подчинялись какой-либо доктрине, но были пронизаны духом ее отца, который «всю свою жизнь прожил с мыслью о том, что правители даны для блага своих народов»[88]. Этот пример добродетели, искреннего участия в бедах и радостях народа всегда являли миру Великая герцогиня Алиса и Великая княгиня Елисавета Феодоровна.
Пастор Зелль в день прощания с Алисой говорил о ней как о святой, он предполагал, что скоро будут обретены ее нетленные мощи. Он утешал всех скорбящих очевидной ему надеждой. «Труд, который каждый совершал соответственно своей судьбе, однажды будет забыт там, внизу, но наверху, перед троном Господа, он цветет вечно. То, что здесь положится как семена в землю в виде негромких, но решительных поступков, – там, наверху, в лучах света увидите вы это как созревший урожай…»[89].
Пастор обратил внимание прихожан на тот главный завет, который оставила Алиса самым дорогим ей людям. Она просила «в радостях и горестях этой жизни достигнуть той духовной зрелости, которая нас ведет в Царство Божие, независимо от того, когда и где нам суждено умереть. Только там есть жизнь без смерти и вечная радость без горя, только там могут найти приют наши несчастные души, оттуда светит нам в эти печальные дни свет Рождества, который, как пламя от света Божьего, ведет нас туда как благочестивых паломников через этот преходящий мир…»