И так, что мы с вами имеем в сухом остатке, если отжать всю ту
воду, которую я уже успел набулькать? А имеем мы с вами героиню. И
героя. И французов. И Ларошфуко. И еще махарайку имеем в сухом
остатке, потому что мокрая махарайка никому уже и не нужна — она
артефактом становится, как и престидижитатор, прости, Господи.
Французов я тут совершенно справедливо помянул, потому что где
французы, там и деньги. А вот господа гусары не к ночи помянуты не
будут, потому что вы опять всё правильно поняли.
Потому что если господа гусары помянуты, даже и не к ночи, тогда
мы имеем весьма недвусмысленное слово имеем. Вернее наоборот весьма
двусмысленное. Но я же совсем не это имел виду. Поэтому, господа
гусары хоть и помянуты, то это в первый и в последний раз. Ну, или
в предпоследний.
Мы редко до конца понимаем, чего мы в
действительности хотим ©
нaлeтeли жёлтыe дoжди
oceнь вьeлacь в coннyю квapтиpy
бoги тeлe-paдиoэфиpa
вышли нa небесные пyти.
гдe-тo тaм зa глyбинoй пopтьep
вoют зoлoтыe звepoкoшки
и лeтит в пocтeль aлмaзнoй кpoшкoй
инфepнaльный cнeг нeбecныx cфep
©Айра Дж. Морис
***
Если двадцать восемь, скажем, человек соберутся в одном месте и
подумают в одну сторону, то объективная реальность изменится,
просто не может объективная реальность не измениться. Потому что
она, то есть объективная реальность, данная нам в ощущениях, и есть
то самое сермяжное, ну или кондовое самое то.
То самое оно и есть, если коротко. И медицинский факт наличия
или отсутствия верховного существа, которое одно только и имеет по
определению право эту самую объективную реальность изменять, никоим
образом не предопределяет,… в общем, ничего-то он и не
предопределяет. Факт не предопределяет. Меняется реальность.
Объективная.
Двадцать семь человек в одном месте собрались. В одно время.
Более того, собрались именно для того, чтобы подумать в одну
сторону. А чтобы, упаси боже, никто не подумал в другую, еще
имеется в наличии тренер. Или коуч. Иначе учитель. Конечно, ему
очень бы хотелось, чтобы он был Учитель. Типа Гуру.
Он себя и ведет соответственно. Типа прессует. И у него, надо
сказать, получается. Иногда. Ненадолго. Потому что завладеть
мыслями, помыслами — весьма непростая задача. Направить и повести —
задача гораздо сложнее. Далеко не каждому дано.
***
Еще мне нравится слово ассистент. Сразу вспоминается Полунин.
Надувной телефон — это великая сила, впрочем, как и всякое другое
надувательство. В чем мы, несомненно, преуспели, так это в
надувательствах. Тут мы, несомненно, впереди планеты всей.