Ну да ладно, не будем обращать на это внимание, в целом-то
ничего особенного…
— Доброе утро! Наллика, выглядишь просто восхитительно!
Черт.
— Ой, спасибо! Проходи, Редж, — мило округлила она глазки и
жестом пригласила проследовать за ней. Я двинулся за хозяйкой
особнячка по уютному саду, где росли плодоносные деревья и
несколько цветочных кустов, которые, правда, уже давно отцвели и
затерялись среди густо разросшегося сорняка.
— Ты занимаешься? — кивком указал я на клумбы.
— Нет, это мама. Они с отцом уехали в Руальдо по службе, а мне
поручили следить за домом и дедушкиной мастерской. Про сад речи не
шло, — хихикнула девушка и отворила парадную дверь, выполненную из
красного дерева. — Милости прошу!
— Благодарствую, — манерно поклонился я, сняв надетую по такому
случаю шляпу, и юркнул в широкую прихожую, обставленную с хорошим
вкусом. Напротив входа начиналась белокаменная лестница, которая
расходилась на втором этаже на хозяйские спальни. Широкие ступени
прикрывал синий ковер с желтым узором, а удерживали его на месте
позолоченные штанги. Слева от входа расположилась высокая арка, за
которой угадывалась обеденная комната с вместительным столом
посередине, где можно было разместить целую группу искателей
приключений. Повесив плащ на специально приспособленный под это
дело крючок, я восхищенно присвистнул, рассматривая богатое
убранство дома Наллики. Конечно, ее семейству было далеко до
крупных купеческих особняков или дворцов знати, но увиденное не
могло не поразить простого сорванца, выросшего в пригороде.
— Нравится? — спросила Наллика, невольно задрав подбородок от
гордости. — Это все дедушка. Он был уважаемым некромантом, и многие
семьи из благородных приглашали его, чтобы позаботиться о своих
усопших… подобающим образом. И не скупились на вознаграждение. Ой,
где мои манеры? — вдруг всплеснула она руками. — Не хочешь
чего-нибудь выпить?
— Грех отказываться, — почесал я шею, а вскоре уже восседал на
кухне за высоким табуретом, аки генерал, возглавляющий причудливое
воинство из тарелок, блюдечек, больших и маленьких ложек, вилок с
двумя, тремя и четырьмя зубчиками и Боги знают какими еще
представителями столовой жизни. Складывалось впечатление, что у
обитателей дома было не меньше, чем по тридцать рук, чтобы
орудовать разложенными в боевом порядке приборами, но спрашивать я
постеснялся.