Парнишка-лекарь даже и не посмотрел на неё, продолжил хлопотать над ранами кметя.
– Прости меня, Медведь, – вздохнула Млада, не зная, что ещё можно сказать.
– Ты… не виновата, – прерывисто проговорил тот, продолжая лежать, уткнувшись лицом в расстеленный на земле войлок. – Сам дурак. Жалко только… Что дальше не пойду. И тебя… Без присмотра оставлю.
– Прекрати так говорить, иначе я тебя ударю!
Отрок возмущённо на неё зыркнул, будто она и правда вознамерилась так поступить. По тому, как вздрогнула блестящая от крови и пота спина Медведя, можно было догадаться, что он усмехнулся.
– Можешь бить. Мне всё равно.
Вот же упрямец – и ничего-то его не берёт! Зарычав сквозь зубы, Млада вышла из палатки. Раздражённо пнула снег, и тот легко взметнулся рассыпчатым ворохом.
Оставалось только надеяться, что весь поход сложится удачнее, чем первый его день.
2. Глава 2
Снежинки, крупные и ленивые, вырывались из ночной тьмы, подлетали к окну и по воле ветра снова уносились прочь. Геста стояла, прижавшись лбом к холодному мутному стеклу, и разглядывала пустынный двор внизу. С отбытием дружины утром там стало совсем безлюдно. Изредка пробегала какая служанка, или стражники прохаживались с дозором. Следы кметей неумолимо заметало, и снег золотился в свете факелов.
До боли сжатые в кулак пальцы свело, Геста задумчиво оглядела отпечатки ногтей на ладони и снова уставилась в окно. В снежных вихрях она попыталась угадать очертания Клипбьёрна. В темноте вообще можно представить себе всё, что угодно. Никогда ещё после приезда в Кирият ей не хотелось домой так сильно. Как будто здесь её больше ничего не держало. Кирилл уехал. Теперь ему грозила невесть какая опасность – разве не случалось раньше, чтобы князья, которых воины должны оберегать и защищать, гибли в сражениях? Геста слышала много таких историй: как героически складывали голову в бою ярлы и даже конунги – Тора всегда рассказывала их с особой торжественностью. Она готовила подопечную к тому, что ей в своё время доведётся стать женой вождя и, возможно, пережить его потерю.
И Геста чувствовала себя сейчас, верно, так же, как они, когда провожали мужей на ратные подвиги. Жаль только, подержаться за стремя коня и прижаться напоследок губами к губам супруга не довелось. И от этого ей становилось, пожалуй, даже горше, чем от того, что третьего дня Кирилл в очередной раз прогнал её из своей постели. Да ещё едва не ударил.