Признаюсь, я не понимаю этого общения
в соцсетях. Может, это мои комплексы, но, по мне, лучше живое
общение, которого никак не может заменить чат с бесконечными
смайликами и сленгом. Проще всего поставить смайлик, когда нечего
сказать. А потом не успеешь оглянуться – и ты только и делаешь, что
ставишь скобочки да точки, а нормальных слов у тебя три‑четыре из
десяти.
Допив коньяк, я плеснул себе еще и
залпом выпил. Божественный напиток, привезенный мне другом из
Франции – как уверял он, эксклюзивный вариант, – ударил в голову.
Странно, я обычно быстро не пьянею, но, видно, сегодня судьба
напиться.
Я решительно щелкнул на ссылке и
почти без колебаний ввел в открывшемся окошке: «От меня ушла жена».
Потом перечитал написанное и отправил сообщение. Похоже, реклама не
врала, буквально через несколько секунд мой неведомый собеседник
отозвался:
«Ты расстроен?»
Он или она назвался Мявк, и на
картинке рядом с именем красовался котенок. Пожалуй, все‑таки это
девушка, решил я для себя.
«Не расстроен. Но уснуть не могу», –
коротко обрисовал я свою проблему.
«Так не бывает», – написала Мявк.
«Но у меня так», – как‑то растерянно
напечатал я и задумался о целесообразности происходящего.
Полуночное общение с какой‑то девочкой вряд ли делает мне честь.
Впрочем, коньяк уже основательно ударил в голову.
«Из‑за чего‑то же ты не спишь?» –
резонно возразила Мявк, и мне подумалось, что, возможно, я ее
недооцениваю.
Определенно в этом есть какая‑то
логика. Если уход жены меня не огорчает, то откуда же взялась
бессонница? Какого черта мне врать самому себе или этой незнакомой
девочке, скрывающейся за картинкой с котиком? Между прочим, я
вообще не ввел никакого имени и сам сейчас называюсь «неизвестный
пользователь». Шумно вздохнув, я напечатал:
«Издательство не приняло мою
книгу».
«Ты пишешь книги?» – заинтересовалась
она.
«Пишу».
«О чем? Где можно купить?»
«Обо всем понемногу. Купить можно в
магазинах. Хотя и не во всех».
«Почему тогда не приняли эту книгу?
Другие же приняли!» – Мявк умудрилась в пару предложений уложить
всю суть моих душевных терзаний.
«Возможно, эту книгу я любил чуть
больше, чем другие», – уклончиво ответил я, прекрасно понимая, что
вру.
Все, что я писал раньше, было лишь
прелюдией к этой последней моей книге. Слабой пробой пера. Но три –
целых три – издательства наотрез отказались от нее. Я ощущал себя
рыбой, выброшенной на берег.