— Про этикет и прочее мы поговорим
позже, но, полагаю, что время у нас еще есть, так что этот разговор
всенепременно состоится, — Подбельский сдвинул рукав, обнажив
интересного вида часы, нажал на одну из кнопочек. Результат его,
похоже, совсем не удовлетворил, так что профессор недовольно
поморщился.
Я разложил по тарелкам яичницу, уже
переживая, что чванливый профессор, которому, видите ли, надо даже
специальную салфетку класть на колени, не захочет это есть. Но тот
с удовольствием схватился за нож и вилку и принялся уплетать мою
стряпню.
— Итак, — уполовинив содержимое своей
тарелки, начал он, — подытожим. Здесь — не Империя. И Владимир — не
столица. Все это явилось следствием другого течения событий
примерно сто лет назад.
— Ну-у, да, — протянул я, не видя
смысла отрицать очевидное.
— Я ведь попросил, — вздохнул
профессор. — Это звучит очень неприятно, когда культурный человек
часто и без особого толка говорит «ну». Но к делу. К сожалению, без
скрупулезного и обширного анализа я вряд ли назову вам отправную
точку, которая стала поворотным моментом в расхождении наших
историй, поэтому начнем с того, что было в обоих наших мирах —
Большая Война.
— У нас ее называют Первой, — вставил
я, но отметил про себя, что профессора начал слушать с
удовольствием, чего никогда не делал на лекциях в университете.
— Потому что у вас была еще и Вторая,
как минимум. У нас Второй не было, потому что не осталось крупных
стран, которые могли бы с нами состязаться.
Профессор закинул еще порцию яичницы,
посмаковал и продолжил рассказ.
— Конечно, то была война ужасная,
массовая и продолжительная. Но мы Империя вступила в нее одной из
последних стран — до определенного момента не хватало ресурсов. Мы
соблюли обязательства перед союзниками по всем пунктам, — он потряс
пальцем, словно это был важный факт.
— Мы вступили одними из первых, —
сказал я, уже и забыв, что не полностью доверяю этому человеку
из-за фантастичности его истории. Но слишком многое, что он
говорил, звучало правдой, словами, в которые он искренне верил.
— Ни одна из стран, что первыми
начали ту войну, не пережили ее в тех же границах, — поучительно
произнес Подбельский. Позвольте вашу книгу еще раз, я очерчу наши
западные границы, чтобы вы лучше понимали.
Я охотно сбегал в гостиную за книгой.
Ради такого — не жалко. Профессор раскрыл форзац и сведя брови,
сосредоточенно выводил новые (или старые) границы. Закончив с
черчением, он еще раз посмотрел на часы и покачал головой.