— Да-да, — закивал старик. — Я знаю!
Ведь вы сможете все исправить?
— Надеюсь.
Снаружи прошуршал щебнем автомобиль и
Павел кивнул мне:
— Идем, поможешь немного.
За забором припарковался белый
фургон, компактный и не слишком заметный. Водителя я не рассмотрел
— Трубецкой сразу же отправил меня к задней части автомобиля, а сам
перекинулся парой слов с тем, кто сидел за рулем.
В фургоне лежал чемодан и несколько
свертков. И если кожаную поверхность я сразу же узнал — под ней
скрывались пыточные инструменты, то обилие свертков меня сильно
напрягло.
— Не засматривайся особенно, —
подвинул меня шпион и, протянув руку в глубины кузова, вытащил
оттуда вполне современную спортивную сумку черного цвета. Затем он
подхватил не самый легкий на свете чемодан и указал на свертки: — А
это все на тебе.
С трудом я выгреб это барахло и,
стараясь ничего не уронить, понес в дом. Позади меня захлопнулась
дверь кузова, но я даже не стал оборачиваться — настолько неудобно
было все нести.
Мне только показалось, что любопытный
сосед опять таращился на то, что происходит на моем участке.
Пожалуй, это начинает меня раздражать. Особенно, когда ты несешь
что-то очень тяжелое.
К счастью, Павел придержал для меня
дверь и мы притащили все внутрь. Он поставил сумку и чемодан у
входа:
— Бросай все, я потом разберу, — и,
дождавшись, когда я сложу все на пол, спросил: — устал или все же
готов?
— Готов к чему?
Я смотрел на гору непонятных
свертков, которые могли быть заполнены самым разным содержимым и
совершенно не представлял, чего от меня хотят. Время на раздумья
мне предоставил телефонный звонок, чему я был несказанно рад.
Несмотря на позднее время и
незнакомый номер, я все же принял вызов:
— Максим, — слабый голос по ту
сторону казался смутно знакомым. — Это Костя.
— Слушаю, — я постарался прозвучать
максимально сурово.
— Геннадич дал твой номер. Он сказал,
ты взял передышку и я решил позвонить, пока не поздно.
— Пока не поздно?
— Я имею в виду, пока ты не наговорил
Краснову о произошедшем. В тот день, в офисе.
— А! Вообще я думал, что ты умер.
Повисла пауза, в трубке я слышал
только сопение Кости.
— Мне повезло. Врачи сказали, что он
не слишком глубоко меня порезал, — сказал он и снова замолчал,
собираясь то ли с мыслями, то ли с силами.
— Так чего ты хотел?
— Не говори Краснову о том, что я...
ну... ты понял. Я был неправ и приношу свои извинения.