– Машину?
– Нарисуй машину. Иди, не стесняйся. Всё, что на столе – можно брать.
Сын на миг замялся и глянул на меня.
– Иди, Богдан. Раз сказали «можно» – значит, можно.
Он послушался и пошёл к столу, сел и притянул к себе фломастеры. Пока ребёнок увлёкся рисованием, Виктория повернулась ко мне:
– Итак, Вера, сегодня я пообщаюсь с Богданом на предмет того, как он воспринимает роль папы в своей жизни, и пойму, как лучше подготовить его к знакомству с ним. Скажите, мальчик что знает о своём отце?
Я сцепила руки в замок и, глядя на свои пальцы, ответила:
– Что папа есть, но он уехал. На Север. И не может нам писать, звонить и приезжать.
– То есть Богдан уверен в том, что его отец жив и в принципе где-то существует?
– Ну да.
– Понятно. Что ж, если бы вы ему сказали, что он мёртв, всё было бы сложнее. Мальчик говорит о папе? Спрашивает что-то?
– Да. Когда приедет папа, спрашивает.
– В какой момент? Просто так вспоминает? В его возрасте слишком долго думать об одном и том же ребёнок пока не может.
– Когда видит других детей с папой, или вместе с мамой и папой.
Виктория постучала карандашом по столу, задумавшись:
– Значит, по идее, Богдан ждёт его домой. Ему хотелось бы иметь полную семью, как у его друзей.
– Похоже, что так.
Психолог устремила внимательный взгляд на меня:
– А вы сами как относитесь к появлению отца Богдана? Ваше дело я читала. Вы не были знакомы с Игорем Сергеевичем, пока он не появился с требованием прав на ребёнка?
Жаловаться или настучать на Игоря язык не повернулся. Вздохнула и аккуратно высказалась:
– Наши отношения сложились не совсем гладко, но я понимаю, что Богдану общение с отцом нужно.
Женщина внимательно вглядывалась в моё лицо и ловила каждую реакцию на свой вопрос.
– Он на вас оказывает психологическое давление?
– Мы пока просто не можем найти контакт.
Сама не знаю, почему вдруг решила промолчать. Ненавижу, когда меня жалеют. И так все кругом считают меня слабачкой. Я должна быть сильной ради сына.
– Если я приму решение, что ребёнку стоит познакомиться с отцом, вы не будете против?
– Мне это трудно. Но ради Богдана я не буду им мешать. Только если он не будет у меня отнимать права на сына.
– Таких требований нет у Игоря Сергеевича.
– Нет? – даже удивилась.
– Он просит равные с вами права. И хочет, чтобы ребёнок жил с ним.