– Суньдукь? – удивилась, когда
рисунок стал обретать завершающие штрихи.
Будто до этого было непонятно. Или,
действительно, так и было. Засомневался.
– Ага. Закрытый, с секретным
замком.
Настолько секретный, что не поймёшь,
то ли настоящий, то ли нет. Чем явственнее подвох, тем меньше в
него вериться.
– Ловушка? – профессионально
поинтересовалась закутанная в накидку с капюшоном женщина с
клыкастой маской.
Стоя у меня прямо за спиной.
Вплотную. А ведь я даже не заметил, когда успела подкрасться так
близко. Где, вообще, до этого находилась, как-то выпав из поля
зрения и памяти. По спине пробежались холодные мурашки. Вот ведь
улитки медлительные. Где вы раньше были. Зараза ушастая. Опасна,
как мои старые знакомые. Только в молодости. Далеко пойдёт, если
раньше не прикопают у дороги. Надеюсь, её, не меня. Кстати,
любопытно, а насколько она сильна.
Повернув голову, с гастрономическим
интересом принялся рассматривать возможного партнёра по
зажигательным танцам. В буквальном смысле. В навыках владения
скрытым оружием, коего на ней целый арсенал, я ей однозначно не
соперник. Что-то в моём взгляде женщине в маске определённо не
понравилось, заставив инстинктивно отступить, заводя руки за спину.
Пришлось срочно напоминать, сначала работа, развлечения потом. Это
во мне сонный зверь шевельнулся, лениво приоткрыв один глаз. Совсем
чуть-чуть.
– Что-то вроде, – добродушно
ответил, поворачиваясь обратно к рисунку.
Не заметив, как расслабилась
буквально секунду назад насторожившаяся Канью. Что-то
почувствовавшая.
– Пустая затея, – сказала
странствующая жрица, разогревая на огненных кристаллах, выполняющих
роль самовоспламеняющегося угля, маленький железный походный
чайничек, в котором уже булькала вода. – Никто на эту пустышку не
поведётся.
– Думаешь? – усомнился, критическим
взглядом оценивая качество работы.
– Уверена.
– А ты? – спросил у Канью.
– Плохой рисунокь. Глупий. Дяй, –
протянула руку за кисточкой.
– Зачем? – заподозрил подвох,
увидев, что она уже присматривалась к пустому участку стены.
– Кошечку нярисую.
Опасливо посмотрев на это, невинное,
безобидное с виду чудовище, страшный сон художника, убрал баночку с
чернилами от неё подальше. Поплотнее прикрыв крышку.
– Я тебе потом дам. С альбомом.
Дома, – пообещал, делая шаг в сторону.
– Гяд, – обиделась.