Она посмотрела на сигарку ― оставалось еще на пару затяжек.
Живем красиво, напомнила себе Сайха. И небрежно уронила
недокуренную сигарку прямо на пол. Вот как красиво мы живем целых
пять минут!
Таиф погасил свет. Совсем. В студии стало темно, и только
красная лампочка горела за углом, над дверью проявочной.
― Спокойной ночи, ― сказал Таиф.
― Спокойной ночи… господа, ― сказала Сайха, натягивая одеяло. ―
Спокойной ночи.
«Живем красиво, ― напомнила она себе засыпая, ― Не забыть только
завтра забрать остаток. Там на несколько затяжек…»
Она позволила себе спать сколько спится ― если будет мешать,
Таиф без стеснения разбудит и выставит. Всплывая из глубокого сна,
она прислушивалась: в студии было тихо, совершенно тихо, Таиф или
ушел отсыпаться, или ушел с дружком ― словом, можно было спать без
препятствий.
Потом она проснулась окончательно, понежилась в постели, пока
никто не гонит, и решила наконец вставать.
Оделась. Подошла к трельяжу причесаться и увидела записку:
«Дождись меня» было написано на кремовом листе засвеченной
фотобумаги.
Ладно, подождем. Торопиться все равно некуда.
Она зашла в проявочную, вернее, в тамбур перед проявочной, где у
Таифа на полке стеллажа стоял электрический чайник, проверила,
сколько воды, долила, включила и от нечего делать пошарила по
ячейкам, где Таиф хранил негативы и контрольные снимки, ничего
интересного не нашла, кроме серии порно с участием двух знакомых
девиц, просмотрела, поставила на место.
Чайник закипел, и она заварила в большой кружке какую-то траву,
что нашла у Таифа в баночке рядом с сахарницей. И сахар у него был,
но Сайха без разрешения взять не рискнула.
Таиф пришел, когда она вынесла кружку к трельяжу и присела на
винтовой стул.
― А, ― сказал он, ― уже завтракаешь? ― бросил на стол перед
Сайхой соблазнительно пахнущий сверток, ушел в проявочную и
загремел посудой. Вынес для себя кружку с кипятком и сахарницу,
куда были воткнуты чайная ложка и небольшой ножик.
― Что не раскрываешь? ― удивился он, увидев, что Сайха мнется,
глядя на сверток. Он развернул бумагу, там оказалось полбуханки
хлеба, круг колбасы и банка растворимого кофе.
Он отрезал ломоть хлеба, положил на него несколько кусков
колбасы и пододвинул Сайхе.
― Неудобно тебя объедать, ― сказала она.
Он махнул рукой и ушел за табуреткой для себя. Вернулся, но так
и не сев, сделал бутерброд для себя и насыпал в свою чашку две
ложки суррогатного кофе.