—
Да… Не нравится мне это, — согласилась Кэссиди.
Вокруг происшествия собралась толпа местных,
а пожарные и парамедики уже давно закончили со своими
обязанностями. Переступив через очередную лужу, мы оказались в
центре небольшого пожара. На месте работали
криминалисты.
—
Приветствую, — вместо Майлза нас встретил наш итальянец, а точнее
Винсент Мурье, внезапно появившись из тени.
Он
вроде как не был в нашем отделе, но постоянно привлекался. Он тоже
из «наших», как называл псиоников Майлз. Парапсихолог-профайлер,
выпускник другого Пси Института, итальяшка был старше нас всего на
пять лет. За три недели работы мы его видели один раз. Молодой,
атлетичного телосложения парень со светлыми короткими волосами и с
вечно меланхоличным выражением лица постоянно в элегантном пальто и
шарфике не походил на агента, скорее на художника или на любого
другого любителя эстетики и искусства. В целом, он производил
впечатление тихого воспитанного молодого человека из интеллигенции
с невероятно острыми скулами. Наверняка он любит говорить о поэзии
и прочем — не знаю, пообщаться с ним еще не доводилось.
—
Что произошло? Что даже нас вызвали на настоящее дело.
—
А вот это вы мне и скажете. Ученик старшей школы устроил акт
самосожжения где-то час назад. Местная полиция с удовольствием
передала дело нам, — пришел Джим Майлз. — Мисс Рейн, осторожнее,
это место преступления, а вам пока не вернули
удостоверение.
—
Я могу идти домой, если хотите.
—
Анна... — встряла между нами Кэс. — Пусть она проверит, как
следует, агент Майлз. Вы сказали самосожжение? Личность уже
установлена?
—
Да, мисс Уильям. Всё нужное узнаете у патрульного и следователей. В
общем, расклад таков. Это дело я поручаю вам троим, без нашего
надзора, но с одним условием, будете отчитываться каждый день.
Лишнего прессе не болтать. Тихо делайте свою работу. Винсент, ты за
старшего.
Разговор коллег в стороне постепенно
выветрился из моей головы. Ведомая тяжелыми ощущениями, я осторожно
шагала по парку. Смерть и агония навсегда отпечатались здесь. Будто
эхо я слышала последние душераздирающие вопли умирающего в своей
голове. А тело горело всё, словно меня саму охватил огонь. Я хотела
посмотреть ещё глубже, но сосредоточиться мешали криминалисты и
зеваки — постоянное шарканье, щелчки камеры, шуршание,
разговорчики, а кто-то и вообще снимал на телефон и неистово
гоготал, не знаю, отчего.