—
Вижу, твоя самоирония никуда не делась, — я могла поклясться, что
она сейчас улыбнулась.
—
Я, конечно, пропустила с подачей заявки в этом году. Так что, буду
готовиться на следующий год. Я хотела спросить, когда мне можно
сдавать тест на псионика? Там же вроде зависит от места
проживания?
—
Я как раз пришла по этому поводу. Мне сказали сегодня в два часа
дня у них свободно.
—
Да? Тогда сегодня?
—
Если ты готова.
—
Я готова. Пойдем.
—
Тебе помочь?
—
Нет, спасибо. Я сама, — закинула рюкзак и схватила
трость.
На
выходе из палаты я почувствовала неладное. Вокруг стояло несколько
людей, и они чего-то ожидали, застыв посреди коридора. А затем
раздался радостный голос доктора Шарри.
—
С успешной реабилитацией! Надеемся, что ты сюда больше не вернешься
и достойно встретишь новую жизнь!
Боги…
—
Эм… Спасибо. Вам. Всем, — невпопад пропела я от
неожиданности.
—
Анна, вот держи, подарок от меня как моему самому упорному и не
ноющему пациенту.
—
Что это? — ощупала небольшую коробку.
—
Угадай.
—
Ну, нет. Гм… А как же ваши слова, что они будут мешать?
—
Угадала? Тогда, просто скажи «спасибо».
—
Ой, гм… да, спасибо за всё доктор Шарри, сестра Пэлтон, доктор
Эймс. И за эти наушники гм… тоже.
—
Всего хорошего, Анна, — обняли меня крепкие руки.
—
И вам, — попрощалась с докторами.
Действительно хорошие люди…
Спустя час на такси вместе с миссис Кимберли
мы прибыли в Зал Разума в нашем районе. По всей видимости, Институт
уже вовсю погружен в учебный процесс, так как людей в здании было
много. По словам миссис Кимберли, нас должны были встретить, а пока
мы стояли у регистрационной.
Парадная Зала Разума ощущалась очень
необычно, как будто здание наглухо герметично и с идеальной
звукоизоляцией. В ушах ощущалось давление от замкнутости. А каждый
шум раздавался слишком отчетливо, что я даже могла с точностью
сказать, откуда и куда идет тот или иной человек по его
топоту.
—
Анна Рейн?
—
Здесь, — подняла руку.
—
Пройдемте со мной, а вы, миссис Кимберли, можете подождать её в
зале ожидания, — кратко бросил строгий женский голос.
Каблуки женщины передо мной раздавались
монотонным звуком по холодному мрамору. По пути мы пересекались с
некоторыми людьми, которые здоровались с женщиной, и, поднявшись на
лифте, вскоре пришли в кабинет, который пропах лимонами. В
помещении сидела дюжина силуэтов.