— А как же счета?
— Вы думаете, профессор забыл о них?
Вряд ли. И без нас прекрасно справятся.
Говорят, каждый должен избегать чрезмерной
гордости и великой роскоши. Ведь когда человек несчастен, у него
нет повода для беспокойства, но когда у него появляются надежды,
соблазны снова становятся опасными — сладкими грёзами. Посмотри,
как живут люди, когда дела у них идут хорошо, их одолевает
гордость, и они становятся сумасбродами, высокомерными. Поэтому,
если в молодости судьба не благоволит человеку, в этом нет ничего
плохого. Такой человек часто сталкивается с трудностями, и у него
складывается сильный характер. Если же перед лицом невзгод человек
начинает проявлять слабость, жаловаться и искать виноватых кроме
себя, он ни к чему не пригоден. Я всегда помнила эти слова,
прочитанные где-то.
Культурное мероприятие могло стать для
меня тем призрачным шансом, когда все будут заняты исключительно
подготовкой к нему, я успею хоть немного нагнать их в псионике.
Надежды на успех были призрачными. Да, дела у меня шли относительно
неплохо по всем дисциплинам, ну, кроме интеты, конечно. Тут уж
ничего так быстро не поделаешь. К тому же все здесь знали о своей
исключительности буквально с пеленок и тягаться с ними на их же
поле на равных, ничего не зная о псионике с рождения — это нужно
было быть гением, коим я, конечно, не являюсь.
Вдобавок к этому у меня были свои
трудности. Слепоту я вряд ли смогу побороть, хотя... Можно же
что-то придумать. В голове крутилась парочка мыслей. Если я
каким-то образом научусь направлять пси волны, которые будут
передавать информацию о мире вокруг, я смогу ориентироваться в нем,
как видела бы глазами, если не лучше. И избавиться от трости, даже
если привыкла к ней. Но пока эти мысли оставалась всего лишь
мыслями, мечтой. Сейчас нужно было сконцентрироваться на физической
форме. Здесь я хотя бы могла что-то изменить,
верно?
Попрощавшись с Кэс и Мартином, потопала
в тренажерный зал, мимоходом заглянув к себе в комнату, чтобы
забрать рюкзак. Наматывая боксёрский бинт, слушала голос тренера в
наушниках, который рассказывал о базовых нюансах тренировки с
боксёрской грушей. После первого провального урока интеты, я
постоянно занималась самостоятельно, бегала, упражнялась,
отрабатывала удары каждый день, но последнюю неделю с одним
изменением. При ударе я выпускала псионику в кулак либо направляла
её по всему телу. Поначалу в ударах и в движениях это никак не
ощущалось от слова совсем, но сейчас, я это видела, слышала и
ощущала. Вяленькие удары пятидесяти с чем-то килограммовой туши
вроде меня не могут быть такими сильными, чтобы груша с весом
больше чем я сама так дёргалась и звенела цепями. Даже столь малый
прогресс не мог не радовать.