обчёлся.
Убитых около четырнадцати человек, потом скажу точнее. Судя по их
одежде и состоянию, все они бродяги и бомжи. Ничего из документов и
личных вещей не обнаружено. Нашли парочку стареньких телефонов, но
без заряда. Тела пролежали здесь где-то около месяца, но из-за
влажности и низкой температуры сохранились немного странно. А
некоторых и вовсе погрызли грызуны.
— Как
это «около?», — решил уточнить Джефф.
— Тела
очень сильно искромсаны и исколоты, предварительно острым режущим
оружием. Парочку ножей и заточек мы обнаружили на месте. Степень
ран варьируется отлёгкойцарапины до критической. К тому же, некоторые
сильно обожжены, пока тоже непонятно чем именно. Скорее всего
условиями жизни. А личность можно будет проверить только на
поверхности, здесь плохо ловит.
—
Дерьмо! — выругнулся Майлз, наступив на лужу крови. — Да, на пьяную
поножовщину как-то не похоже.
—
Мистер Доккинг, этот последний, — крикнули Чарльзу, и он собрался
на выход. — Мне пора в лабораторию. Винсент вон там, он делает
последние… видения.
Медэксперт указал в сторону мужчины в элегантном
пальто и с шарфом, стоявшего посреди кровавого побоища с закрытыми
глазами и поднятыми вверх руками, будто он дирижировал воображаемым
оркестром.
—
Спасибо, Чарльз. Сообщи, когда можно будет подъехать.
— Само
собой.
Коронеры закончили свою часть работы. Из-за
отсутствия освещения на участке они везде поставили светильники и
прожекторы. И теперь множество теней, отбрасываемых отовсюду,
придавали тоннелю ещё более зловещий вид.
Агенты
не стали беспокоить Винсента. Пока онсоберётсяс мыслями, сами осматривали место кровавой
расправы.
—
Зачем кому-то убивать бродяг? Или это они сами с собой так? Не
поделили что-то? — невольно спросил спецагент Майлз.
—
Хороший вопрос. Может, это был некий ритуал?
—
Сатанисты? Сектанты? На них похоже. Вряд ли такое мог сотворить
один человек.
— Если
это так, то нампридётсяпроверить все злачные места их
обитания.
— О,
да. Уже предвкушаю эти прекрасные прогулки.
—
Агенты, —отвлёких мелодичный низкий голос
Винсента.
— Что
скажешь? Пожалуйста, скажи, что это дело не относится к
нам.
— Увы.
Есть слабый след психического возмущения. Агония, страх, боль,
отчаяние и ненависть — это всёотчётливосочится с этого места. И среди этого я увидел
яркий след. Мужчина, лет тридцать-тридцать пять, одинокий,
напуганный, брошенный, с ненавистью в душе. Из всех умерших, его
пси след ощущается сильнее.