– А что делать
с женщиной и ее дочерьми? – поинтересовался брат Гройбен.
– Девочка много
видела. Объясни им, чтобы рот держали на замке. И прикрепи пару наших людей.
Мало ли что.
– Хорошо, ваше
святейшество, я распоряжусь.
– Да и еще:
позови ко мне капитана стражи.
– Хорошо, ваше
святейшество.
– Ну все,
свободен.
Брат Гройбен
откланялся и вышел. А брат Лоренсо принялся заново перечитывать недавно
полученные письма с показаниями свидетелей. Верховного инквизитора просто убивали
противоречивые поступки этого колдуна. Куда и зачем он идет? Что
замышляет? Может быть, он ищет что-то…
или кого-то? Эти вопросы не покидали голову брата Лоренсо ни на минуту.
Через четверть
часа дверь отворилась, и на пороге появился капитан стражи – дюжий мужчина лет
сорока с полноватым лицом и сальными волосами.
– Доброе утро,
ваше святейшество, – пробасил он. – Вы желали меня видеть?
– Да, проходи,
Норлон. Садись, – произнес брат Лоренсо, не отрывая глаз от письма.
Мужчина
послушно прошел и сел на один из стульев.
– Ну что, чем
меня сегодня порадуешь? – Инквизитор испытующе поглядел на капитана стражи.
– Что вы имеете
в виду?
– Не строй из
себя дурака, Норлон. Ты знаешь, о чем я. Как идут дела со свидетелями?
– А, вы про
это. – Взгляд мужчины стал более определенным. – Мы больше никого не нашли.
Кроме госпожи Тамарии Гольской и ее дочерей, вашего колдуна больше никто не
видел.
– А слухи
какие-нибудь ходят?
– Слухи-то ходят.
Видимо, госпожа Гольская успела растрепаться о произошедшем. Несколько человек
говорили, что слышали о каком-то странном демоне и сопровождающем его человеке.
– Значит, так,
– резко перебил брат Лоренсо. – Всем, кто распускает подобные сплетни,
объясните, что делать этого не нужно. Делайте, что хотите: угрожайте, штрафуйте,
берите под стражу или вешайте. Мне нет дела, как вы это сделаете. Главное – результат.
– Хорошо, ваше
святейшество, – покорно кивнул Норлон.
– Тогда можешь
идти, – махнул рукой инквизитор и принялся читать очередное письмо.
***
На мощеных,
припорошенных снежком улицах Анаграда было людно и очень шумно. Утром народ суетился.
Кто-то торопился на рынок, кто-то – на работу в мастерские и лавки, кто-то – на
службу в храм. Лишь караульные неподвижно стояли на постах и уныло взирали на
снующих граждан.