Проснулась она, лёжа в постели, мягкой и чуть пахнущей
стиральными средствами и лекарствами. Чувствовала себя как-то…
странно. Вроде и боли нет. Но что-то тревожило… Ощущала себя
слишком лёгкой. Слишком… Она резко поднялась сесть – и чуть не
упала в сторону, не сумев схватиться за края постели или опереться
на неё по привычке обеими руками. С трудом выправила равновесие,
напрягая мышцы живота, и села. И внутри стало пусто-пусто, когда
поняла, что произошло. Врачи сняли с неё все протезы – и ног, и
руки. И лежала она не на постели – на разложенном кресле-каталке
для инвалидов… Ни одной мысли. Пустота как в голове, так и внутри.
Потом она сморщилась и заплакала.
После сумасшедше наполненной жизни вдруг оказаться на обочине –
это тяжело. Хуже, что от той жизни остались осколки, которые нельзя
использовать. Лисса знала наизусть номер Диркова визора. Вставал
вопрос: где взять визор, чтобы позвонить ему? Личный-то есть – для
пользования в пределах корпуса. Ну ладно – стащить у кого-нибудь из
персонала настоящий при способностях Лиссы, даже с одной рукой, не
проблема. Но потом она вспоминала о ногах и руке, представляла,
какие будут у Дирка глаза, когда он увидит её, – и опускались руки,
и начиналась такая внутренняя истерика, что она с трудом
удерживалась от настоящей.
Трое суток привыкания к новому состоянию.
Потом трое суток депрессии, когда стало всё равно. Не хотелось
есть, двигаться, думать… Корпус, в который её поместили для
выжидания, понадобятся ли её настоящие таланты или черты её
характера, больше походил на приют для умирающих. Когда Лисса
начала отходить от депрессии и огляделась, она поняла, что есть те,
кому ещё хуже. Те, например, которые уже вообще ни на что не
годились, но послушно чего-то ждали, веря клятвенным уверениям
руководства реабилитационного центра. Девушка с трудом взяла себя в
руки и начала приглядываться, чем она может здесь заняться, чтобы
совсем не удариться в депрессняк.
Многого здесь пациентам не предлагали. Были развлекательные
визор-экраны. Были игровые автоматы и компьютеры. Но к компьютерам
Лисса подходить боялась, потому что единственным желанием было
набрать адрес Диркового бара и посмотреть, что там происходит. О
войне на нижних ярусах она уже знала. Та шла дня четыре с
переменным успехом, прежде чем всех хохмачей переловили и насильно
депортировали с планеты. Немного успокаивало и даже позволяло
испытывать злорадство, что именно она стала причиной их депортации,
тем самым хоть немного поучаствовав в очистке нижних ярусов Аргеоса
от откровенных мерзавцев.