Она задумчиво смотрит на его
руку, а потом, скривившись, вздыхает:
— Сам ты Фи...
Он смеется и ерошит ее темные
волосы, затем разворачивает к двери.
— Давай, вали, тебе пора
спать.
— Ну, Гарет, ну еще немного, —
упирается она, хотя знает, что опять проиграет.
— Ты мне мешаешь писать
отчет.
— Клянусь, я ни звука не издам.
Буду сидеть тихо, как мышка.
— Нет.
— Тогда дашь мне птицу до завтра?
— Она умоляюще складывает руки и тянет: — Пожа-а-алуйста.
Он закатывает глаза и снимает с
шеи черный кулон в виде парящего сокола. Протягивает ей, но
несколько раз шутливо отдергивает руку, не давая схватить заветную
вещицу. Затем выталкивает в коридор вместе с кулоном.
— Спокойной ночи, Фи.
— Спокойной ночи, Гарет, — шепчет
она в закрытую дверь.
— Гарет... — прошептала она едва
слышно, чувствуя вкус крови на губах. — Ты дашь мне… птицу…
— Что ты сказала? — Он дернулся,
будто получил импульс, и наклонился ближе к ее лицу. — Что ты
только что сказала?
— Ты обещал... — По левому виску
скатилась предательская слезинка. Или это кровь. — Лигард...
Джей вдруг перестала чувствовать
физическую боль, не помня зачем пришла и чего хотела. В ней
проснулась совсем другая боль — забытая, похороненная вместе с
мальчиком там, в котловане под тоннелем, — и вдруг вырвалась
наружу, исказив ее дрожащие окровавленные губы в беззвучном
всхлипе. Она так любила его когда-то. Появившись в ее жизни на
короткий промежуток, он был ее героем, ее волшебным принцем,
старшим братом, которого у нее никогда не было.
А потом стал одним из тех, кто
разрушил ее жизнь.
Гарет сглотнул и убрал руку с ее
шеи.
— Фи? — наконец, произнес он
неуверенно. — Это... Это невозможно...
— Сам ты... Фи... — выдохнула она,
закрывая глаза.
— Матерь Вселенной... — его голос
дрогнул. — Жозефин...
Джей коротко рассмеялась. Смех,
больше напоминающий кашель, осел мелким кровавым бисером вокруг
рта. Гарет Фэлкон, который когда-то обещал взять ее на Лигард,
впервые назвал ее по имени…
Право V предоставляется один раз и
не может быть передано третьему лицу.
Свод Законов Человечества, П.
XXII
Капитан Антон Линкс сидел в своей
темной просторной каюте, закинув ноги в тяжелых грязных ботинках на
приборную панель, и развлекал себя бросанием маленького резинового
мячика в стену. От каждого удара старая обшивка издавала гулкое
«бум» через одинаково короткие промежутки времени.