Я обнял девушку за талию, отметил, что она тоньше, чем казалось поначалу, и мы закружились в танце. Рита прильнула ко мне и положила голову на плечо. От девушки исходил легкий аромат пива и чего-то цветочного — я не знаток, но запах мне нравился.
— Ты не торопишься? — шепнула она мне в ухо.
— Прости, давай двигаться медленнее…
— Нет, я про Дис. Может…
Активирован экстренный выход: поступила внешняя команда капсулы погружения!
До выхода: 3…
— Рита, прости, кто-то активировал экстренный выход! — выпалил я, исчезая из ее объятий.
Что она ответила, я уже не услышал.
Пробыв некоторое время в темноте капсулы, я выждал, пока вернется контроль над телом. Из комнаты доносились приглушенные голоса. Интра-гель схлынул, створки разошлись, и я увидел маму.
— Алекс, я не знала, что делать… — растерянно проговорила она. — Но это важно.
Из-за ее спины вышла Тисса, и выглядела она ужасно.
16. Глава 14. Заведомо проигрышный спор
— Здравствуй, Тисса, — сказал я.
— Привет… — тихо ответила она, не зная, куда деть руки. — Я… у меня…
Она запнулась. Тисса попала под ливень и вся промокла, но вряд ли это ее бы расстроило. Ясные глаза девушки покраснели, на правой скуле просматривался кровоподтек, а по щекам катились безмолвные слезы. Не помню, чтобы Мелисса Шефер когда-нибудь плакала. А я ее знаю с пяти лет.
Во втором классе чрезмерно суровый отец побрил Тиссу наголо. Вряд ли мистер Шефер хотел наказать ее или сделать посмешищем, скорее это вписывалось в его представления о разумности и практичности. Ежик волос не надо часто мыть, он требует меньше шампуня, быстрее сохнет и не нуждается в расческе. Отец Тиссы вообще воспитывал дочь как мальчика и до средних классов одевал соответственно. Первый раз увидев Тиссу после летних каникул, мы засмеялись, и даже мистер Ковач не сдержал улыбки. Но девочка отшутилась, не обращая внимания на издевки.
Не плакала она ни тогда, когда вывалилась из переполненного школьного флаера, сломав левую руку, ни когда пребольно получила в лоб открытой мною дверью, ни когда третьеклассник Эд Родригез дернул ее за косы, а маленький Ханг отобрал сумку и закинул на крышу флаера.
Но сейчас в ее глазах плескались слезы. Девушка топталась возле моей мамы, прикусив губу, но не проронила ни слова, пока я спешно одевался.
— Ладно, я, пожалуй, оставлю вас, — сказала мама. — Если захотите горячего шоколада или перекусить, только скажите. Да… Мелисса, уже поздно, ты можешь остаться у нас переночевать. Я постелю тебе в гостиной на диване.