Матильда сдвинула брови и, быстро перебирая пальцами, пересчитала купюры.
— По-твоему, этого достаточно, чтобы заткнуть мне рот? Ты за кого меня держишь? Думаешь, я буду потеть здесь ночи напролёт ради вот этого? – яростно швырнула смятые доллары, о чём тут же пожалела.
Вазген безразлично мазнул взглядом на конфетти бумажек у неё ног.
— А ты чего хочешь? Радуйся, что получаешь хотя бы столько. Не нравится – скатертью дорога, — закинул ноги на дубовый стол и достал из коробки кубинскую сигару. Прикрыв глаза, с наслаждением втянул аромат элитного табака.
— И уйду! – процедила она.
— Ну давай, — щёлкнув каттером от Dupont, мужчина «обезглавил» сигару. – Думаешь, тебя везде ждут с распростёртыми объятиями? Взгляни на себя – тебе тридцать, задница покрылась целлюлитом, да и сиськи пора бы подтянуть… И – что уж кривить душой – танцуешь ты посредственно. Иди, и уже завтра я найду тебе замену, — он небрежно махнул рукой и глубоко затянулся.
— Моя задница приносит тебе деньги! И побольше, чем другие танцовщицы.
— Милая моя, деньги мне приносит не твоя пятая точка, а образ. Образ, понимаешь? – мечтательно закатил глаза и развёл в воздухе руками. – Им всем нужна она – Матильда, женщина в маске, тайна, их манит её недоступность. И плевать им на то, кто под этой маской скрывается. Матильда – моё детище, фишка этого клуба, можешь проваливать, но использовать этот образ я тебе запрещаю. Посмотрим, как ты пробьешь себе дорогу без всей этой мишуры.
В груди образовался ком негодования. Ей хотелось вцепиться ногтями в его наглую рожу и вытряхнуть силой положенную долю, но она стояла, продолжая буравить его скрытыми за маской глазами.
— Твоё время ушло, малышка, увы, на пятки наступают восемнадцатилетние конкурентки, — уже мягче произнёс Вазген. – Я держу здесь тебя только по старой дружбе, но даже она не даёт тебе права устраивать истерики, которые портят мне настроение. Если что-то не нравится, ты знаешь, где дверь.
На этом разговор был окончен.
Испытывая унижение, Матильда наклонилась и подобрала разбросанные деньги. Если бы кто-то знал, как она ненавидела сейчас всех и вся. Поджечь к чертям собачьим эту богадельню вместе с гниющей головой!
— Да, кстати, видела лысого мужика в голубом пиджаке? Сидел у самой сцены. Это тот самый Багдасаров, нефтяник. Очень уж ты ему понравилась. Хочет, прямо-таки молит о привате.