А вовсе не убийца.
До начала линейки оставалось еще
минут сорок. Несмотря на это школьников уже сгоняли во дворик перед
крыльцом, а ответственные учителя, прикрикивая, формировали из
толпы возбужденных родителей и их чад кривоватую букву «П»,
обращенную ножками к дверям, парадной тумбе и микрофону. Звуковик
настраивал оборудование и пару раз толпа вздрагивала от вырванных
из середины школьного вальса нот. На мгновение воцарялась тишина, а
потом над головами, словно улей рассерженных пчел, поднимался
разноголосый гул. Наэлектризованная нервами секретарша, прижимая к
груди ворох бумажек, то и дело выскакивала за школьные ворота,
проверяя, не едут ли высокие гости. На первый звонок ожидались
высокие чины. Завуч вновь инструктировала высокого плечистого
старшеклассника, который хмуро кивал и с презрением мастифа,
оглядывающего левретку, смотрел на напуганную пигалицу в бантиках с
колокольчиком в руке. Поодаль устанавливал треногу камеры оператор,
рядом зевала молодая журналистка с микрофоном в руке, на лице
которой читалась скука. Пресса ждала высоких гостей, а те могли
приехать неожиданно рано. Правительственную знать следовало
отловить и взять радужный комментарий о перспективах развития
образования в текущем году, как будто их пустомельи речи кого-то
могли на самом деле заинтересовать.
Историк Сергей Богаченко прихлебывал
из красно-белого стаканчика приостывший кофе, смотрел на
собравшуюся толпу и чувствовал легкий тремор, хотя в его жизни этих
первых звонков был уже десяток. Однако это первое сентября было
особенным. Окинув взглядом толпу, он поискал дочь в толпе
старшаков, не увидел и досадливо поморщился.
В конце августа в воздухе всегда
витает некая обреченность, смешанная с нетерпением, знакомая
любому, кто имеет хотя бы какое-то отношение к школе или иным
учебным заведениям. Август, это верхушка лета, его пик, после
которого — всё, амба, новая жизнь, что начинается с высокими, как
штыки стеблями срезанных гладиолусов, стриженными макушками
мальчишек-первоклассников, гигантскими бантами худеньких девчонок с
заострившимися от волнения личиками, напуганных нежданными
перспективами и первым осознанием, что беззаботному детству пришел
каюк. Впереди новая жизнь с новыми обязанностями. И даже то, что на
первую линейку первого сентября тебя поведет мама и даже будет
держать за потную ладошку не очень ободряет, поскольку она сама
волнуется и боится. А потом, второго сентября, ты пойдешь в школу
один, с полным осознанием собственного взросления.