Алиса не отвечает, пытаясь сжать ноги, но натыкается на мои бедра, хватает меня за плечи и сильно сжимает, будто я причиняю ей боль. Меня начинает злить ее поведение. К чему строить из себя целку? Это уже неуместно! Всасываю ее губы сильнее, проталкивая язык, сжимаю волосы на затылке. Девочка очень вкусная, мне сносит крышу от ее вкуса, запаха и нежного дрожащего тела, впиваю пальцы в ее бедро, понимая, что она в колготках, а мне хочется почувствовать ее кожу. Хочу ее полностью голой, в разных позах. Хочу ее на коленях, такую покорную, трахать сладкий ротик.
— Твою мать! — срываюсь, потому что девочка упирается мне в грудь и пытается оттолкнуть. — Расслабься! Хватит изображать невинность! Мне понравилось, но это уже перебор! Дальше делаешь всё, что я говорю! — рычу ей в губы, собираю в ладонь колготки на бедре и под ее вскрик разрываю с треском капрон.
— Не надо... подожди... — задыхаясь, шепчет она.
— Заткнись! — дергаю ее за волосы, открывая шею. Целую нежную кожу, всасываю, веду кончиками языка ниже, а потом понимаю, что мне нравится ломать ее сопротивление. Меня это заводит ещё больше. Возбуждение зашкаливает. Член наливается кровью и пульсирует, требуя разрядки, иначе меня разорвет от долгого воздержания.
Алиса
Этой ночью я поняла смысл фразы «бойтесь своих желаний». Я хотела Идола — я его получила. Он касался меня, ласкал очень откровенно, целовал, но делал это жадно, грубо, необузданно. Его прикосновения не были похожи на ласки Адама. Ничего схожего, они как с разных планет. Мне нравится близость с Богданом, я просто задыхаюсь от того, что его стало так много в моей жизни, и одновременно мне страшно от его агрессивной настойчивости.
Он жадно целует в шею, сжимая до боли бедро. И в этот момент я действительно чувствую себя ребёнком. Богдан взрослый мужчина, и я прекрасно понимаю, что ему нужно, но все происходит слишком быстро. Мне и больно, и страшно, и сладко рядом с ним. Наверное, нужно сказать, что я девственница, но я не могу произнести это вслух, я задыхаюсь от его близости. Он целует меня, прикасается, и уже неважно, как он это делает, главное — я прикоснулась к мечте.
Богдан отстраняется, и я тут же сжимаю ноги. Он снимает с себя футболку и отшвыривает ее на кресло. На его теле несколько синяков, и мне хочется провести по ним пальцами. Ему, наверное, больно. Но жалость к этому мужчине очень быстро пропадает. Он хватает подол моего платья и, сняв его с меня, отшвыривает к своим вещам. Боже, я трусиха. Это всего лишь девственность, и в моих мечтах именно мой Идол делал меня настоящей женщиной. А сейчас мне страшно и хочется сбежать. Все не так, как я фантазировала. Все совсем не так.