Во внезапную хворь Херберта я не верила. Не болеем мы… Так же как и оборотни.
Степан тем временем продолжал. Артем сидит гостинице. Выходил ненадолго, прошелся по городу, затем вернулся в номер. За это время он несколько раз звонил мне, но я не ответила.
- А что насчет Визулиса? – спросила у него. Привычное отвращение, которое до сих пор испытывала к их племени, испарилось, словно белая дымка над теплым морем. – Удалось хоть что-то узнать?
Оборотень протянул мне одноразовый стаканчик с соком, и я вновь взглянула на ощетинившуюся морду зверя на его татуировке.
- Обычный мент, – пожал он здоровенными плечами. Черная одежда подчеркивала его рельефную мускулатуру. – Родился в Эн..ке, вырос в Петрозаводске. Родители развелись, мать уехала к родственникам, забрала его с собой. Там он выучился, потом работал. Работал, кстати, хорошо. Был ранен при исполнении. Полгода назад вернулся на родину.
Здесь он с легкостью устроился в полицию. При вечной нехватке кадров его взяли без вопросов.
- На всякий случай я дернул знакомых в Петрозаводске, – добавил Степан. – Они еще порасспрашивают.
- Спасибо, – сказала ему.
Потом мы шли по теплому песку, сняв обувь, в сторону тонувшего в зеленоватых водах вечернего солнца. Степан шагал рядом. Молчал, как и я. Запах оборотня, до этого момента вызывавший у меня стойкое отторжение, на этот раз казался одним из обычных. Как, например, горьковатый аромат Балтийского моря или же теплое испарение нагретого на солнце песка.
Все потому, что мы – союзники, сказала я себе, в нежданно нагрянувшей в наш город войне. У нас с ним вооруженное перемирие, и оно будет длиться лишь до момента, пока Степан не вторгнется в мое личное пространство. Потому что он – оборотень, а я – ведьма, и мы с ним абсолютно несовместимы.
…А потом ему позвонили, и мы поехали.