А, вот и сорок четвертый автобус.
Даже и местечко свободное есть, рядышком с бабушкой-старушкой. Тоже
видно из сада едет.
- Пьють и пьють, да и когда только,
ироды, напьються. Лё чо, смотри, как нализались, шары залили,
совсем на ногах не стоят. – разразилась гневной тирадой моя соседка
по автобусному диванчику глядя в окно.
Действительно, компания в скверике
около вокзала уже была хороша. Трое мужиков плохо координировали
свои движения, мыкало в стороны их не слабо. Но, как-то они друг
друга не поддерживали, не проявляли чувства локтя.
Когда один из них свалился,
друзья-соратники не бросились ему помогать, а даже как бы не
заметили потери бойца. Последний, по жучиному двигая руками и
ногами, с трудом пытался подняться.
Автобус наш поехал дальше, а тёплая
компания осталась в месте своего временного пребывания.
- Раньше, при советской власти, таких
хоть в вытрезвитель забирали, а теперича вот - гуляй не хочу.
Совсем порядку не стало. Вон, на Дружбе видела, мужик, вообще, с
катушек слетел и прямо принародно свою бабу кусал. Она орет, а он
кусает. Куда только милиция смотрит. – не унималась поборница
правильной жизни.
- Нет у нас сейчас милиции, полиция
порядком занимается. – ответил Гастер.
Бабка что - то пробурчала, но он не
понял. Вернее, занят был. Смотрел на то, что давно не видел, а за
окном сорок четвертого промелькнул архив, рынок, вот уже и Ленина…
Скоро дома.
Что-то скорых на улице много, да и
полиция туда-сюда с мигалками катается. Вот, и пожарная пролетела.
Суета какая-то. Ну да, ничего. Вот и наша остановочка. А ключики то
от дома есть – есть. Вот это, уже странно, или не странно. Кто
теперь разберет. Будем жить – увидим.