В нос ударила вонь сгорающей плоти - жрец потерял опору и сам
закончил начатое мной, рухнул на пол, развалив себя почти надвое. Я
же повернул лезвие и продолжил резать дверь, на всякий случай
отступив на шаг назад, чтобы на меня не попали капли расплавленного
металла. Нужно было спешить.
Дверь в какой-то момент начала заваливаться наружу, чуть не
вырвав у меня из рук меч. Высвободив клинок, я отскочил назад.
Грохот от падения привел меня в чувство. Меч в ножны, рюкзак на
спину, ружьё в руки. Надо отсюда сваливать.
- Ей, Чистый, освободи, будь человеком! - я чуть не выстрелил на
звук от неожиданности.
- С какого перепугу? Чтобы ты потом грохнул меня, или доставил
своему Боссу?
- Чёрт! Выберись отсюда, поговори со своим вороном, он объяснит
тебе всё! Только не оставляй меня этому ушлёпку, как человека
прошу!
Я чувствовал, как уходит драгоценное время и понимал - решение
нужно было принимать сейчас. Выругавшись, подскочил к двери и,
ухватившись за ручку, потянул. Сначала на себя, потом в сторону.
Что-то щёлкнуло, и железная перегородка скользнула в стену. Из
открывшейся камеры тут же вышел Сержант, держа перед собой
руки.
- Видишь, я не собираюсь тебе причинять вред.
- На выход! - я указал стволом ружья на дверь, - быстрее, что-то
не нравится мне здесь.
Одна зала, вторая. Следующая была с алтарём, и мы не успели.
Двери, ведущие наружу, уже распахнулись, а в них, возвышаясь на
добрые три метра, расположился Марух. Змеелюд скалился.
- Куда вы с-собралис-сь, мяс-со? Я ещ-щё не закончил с-с
вами.
- Бах! - в замкнутом помещении звук выстрела оказался особенно
громким. Сержант, которого я не предупредил о своем намерении,
завыл, схватившись за голову. Даже меня оглушило. А вот змеелюд
никак не отреагировал. Лишь выставил перед собой руку, словно
собирался жестом остановить пулю. И остановил!
- У меня три с-сферы душ-ши, глупец! Я для вас-с с-слиш-шком
с-силен!
- А так? - пока Марух толкал пафосную речь, я вернул ружьё за
спину, извлёк меч и в два прыжка очутился у алтаря, а вернее
жертвенника. Взмах, активация способности, - дзынь!
- Не-ет! - крик жреца, наполненный яростью и страхом
одновременно, прозвучал для меня сладкой музыкой. Мой удар оставил
лишь небольшую засечку на белом камне. Что ж, придется опять
потратиться. Влил в клинок десять сил Веры Его, и вновь нанес удар,
вложив в него всю злость.