Нарисовал трактор, танк и самоходную артиллерийскую установку.
Рассказал про дизельные двигатели, которые уже запатентовал Рудольф
Дизель, но пока этот дизель еще младенец, придется ставить старую
добрую паровую машину. Зато когда дизель «повзрослеет», у нас будет
готовое шасси для его установки, а может, что и отечественные
инженеры изобретут (Тринклер только в этом году в Технологический
институт поступит). Сказал, что в будущих войнах будут воевать
моторы и победит тот, у кого они мощнее и надежнее. Что, если мы не
хотим, чтобы Россия стала второсортной державой, о которой все кому
не лень вытирают ноги, надо уже сейчас строить государственные
конструкторские бюро и заводы, а самое главное, готовить тех, кто
на них будет работать.
А в этом деле без образования народа никак. И все – как только
прозвучало слова «образование» и «народ», в голове у Джоржи как
переклинило, похоже, у всех Романовых там стоит предохранитель,
который включает защиту при произнесении этих слов. Лицо у Георгия
стало скучным, и он свернул разговор. Ну что ты поделаешь! Даже
Сандро с его авантюризмом и независимостью суждений, как только
слышал про образование народа, то сразу делал такую физиономию, как
будто съел кислый лимон (это когда я ему в Эфиопии рассказывал,
что, мол, с моей подачи, негус ввел всеобщее светское образование и
через десять лет у него будут свои инженеры и офицеры). А уж про
государя императора с его твердым убеждением, что нельзя
«кухаркиным детям» в Университетах обучаться, и говорить нечего.
Поэтому «левши» у нас только испорченную аглицкую стальную блоху
подковать могут, то есть, выполнить заведомо ненужную работу, а вот
исправить-починить или, не дай бог, лучше сделать – это пусть немец
думает, он умный.
На следующий день приехал профессор Иванов с ассистентом,
который умел делать микроскопию мазка мокроты. Сделали мазок и
палочек в нем оказалось чуть ли не вдвое меньше, но я настоял,
чтобы сделали еще два мазка и там микобактерий было почти как в
том, что сделали два месяца назад. Стал убеждать профессора делать
всегда три мазка и брать среднее значение. А он принялся возражать,
мол, зачем все это – симтоматика улучшилась, больному и так легче,
он сам так говорит. Иванов аргументировал тем, что в клинике ВМА
всегда делают один мазок, зачем еще два? Пришлось повторить
прописную истину о том, кем является наш пациент, о том, что если
умрет пациент из рабочих в клинике ВМА, то, может быть, ординатора
пожурят немного и на следующий день забудут, а здесь, если такое
случится, то уважаемый профессор может поставить жирный крест на
своей карьере и прослужить в одном и том же чине еще двадцать лет в
больнице для бедных. Пугал, конечно, вон в реальной истории тот же
Алышевский после своих экспериментов с холодными душами и
сквозняками стал статским генералом и Анну и Станислава первых
степеней ему повесили на широких лентах через плечо, как же, ведь
он был с бедным Джоржи до конца…