Одна из кумушек презрительно поджала
губки, вторая покраснела и надулась, готовясь к истерике, но Бестия
еще не завершила раздавать словесные плюхи: она с гневным видом
повернулась к кузнецу.
– А ты… – гневный вид сменился слегка
озадаченным: – А ты-то кто? – и опять стал гневным: - И какого
Холдона вылез на поляну в такой момент? Не слышал криков? Не видел,
что здесь происходит?
Разгневанная Бестия стала прекрасным
дополнением к чудищам, черному шарику и мокрым штанам. Кузнец
потерял дар речи и только головой помотал, глядя белыми с перепугу
глазами.
– Стазис, – угрюмо сказала Дара, –
видимо, теперь дает такой эффект. Извне нас не видно и не слышно.
Экспериментаторы не предупреждали, говорили только об
однонаправленной проницаемости… поэтому он отсюда выйти не мог.
– А иглец, значит, смог? – Бестия в
ярости швырнула свой шлем на землю. – И кто-нибудь может назвать
причины?
– Хм, я могла бы определенно сказать,
что все эти экспериментаторы бездари, которые даже артеперо не
могут заколдовать…
– Рафла, заткнись. Хема – еще
истерика, и не увидишь Одонара.
– А разве я истерю?! Я стою себе и
молчу, а вы тут ко мне придираетесь! Вы вообще все время ко мне
придираетесь! И все время выгораживаете эту дуру с задницей
дракона, а я же только…
Бестия шагнула вперед, явно
определившись между «казнить» и «миловать». Нольдиус, высокий и
почти безупречно выглядящий, несмотря падение в ручей, потер
подбородок и пробормотал:
– А если экспериментаторы не ошиблись
насчет проницаемости, а просто не рассчитали эффект накопления
артефактом силовых ресурсов?
Кристо, который стоял на коленях и
торопливо прихлебывал из ручья, подавился водой.
– Ты лучше через шлем говори: авось,
понятнее станет…
Бестия напряженно смотрела на Дару, а
та созерцала Нольдиуса, тоже напряженно.
– Может быть, – наконец сказала она.
– Стазис – вещь крепкая, как раз рассчитывала на артефакты с
высокой пробивающей мощью… Да его ещё и в Опытном отделе запитали
дополнительно. Просто так иглец бы не вырвался. Но в последнее
время он поубивал столько народу, что стал гораздо крепче. Помните,
как он у Пятнашек ушел?
Кузнец начал тихонько отходить от
испуга и даже прислушиваться. Иглец, стало быть? Ага, было дело,
шепталы говорили, да и городские, помнится рассказывали. Мол, есть
такая тварь, то ли в Одонаре делана, а то ли Холдон её сотворил.
Подкатится – и ждет, пока на нее наступишь, а то еще сама прыгнет,
если недалеко. И – всё: разрастется, пронзит шипами и окружит
щитом, который, говорят, сам Холдон пробить не смог. И сожрет твою
жизнь, выпустит кровь, а когда ты умрешь – отпустит и покатится
себе искать другую жертву. А разбудил этого зверя Оплот Одонара.
Спасибочки ему за такое, сволочи.