Кевендил часто заморгал.
— Тебя могут отправить изгонять
призрака из тела ребенка, а могут послать к заказчику по контракту
в далекие земли. А у заказчика идет война с соседом. И ты должна
выйти одна против отряда. И положить этот отряд. Положить три
десятка живых людей, которые к родным из-за тебя не вернутся. Иначе
они положат тебя. А тебе и тринадцати лет еще нет. И после ты
молишь всех известных богов, чтобы потом на новое задание выбрали
не тебя. И радуешься каждой хромой старухе, которая горячо
благодарит тебя за излеченные недуги.
Адептка прошлась по комнате. Села на
край кровати. Почувствовала себя совершенно опустошенной.
— Мне жаль, что тебе пришлось такое
пережить, — спокойно произнес муж.
Кевендил подошел к ней и присел
рядом.
— Не думай, что я жестока к Деване, —
бесцветным тоном произнесла женщина. — Сегодня я дала ей куда
больше, чем просто обучение красивым чарам. Я показала ей ту
сторону Нордвуда, что ей отчего-то прежде не показывали.
— Потому что она еще маленькая, —
терпеливо повторил принц.
— Она принцесса, — адептка
повернулась к нему. — Она обязана знать, какие беды их терзают.
Сейчас ее дом — это Нордвуд. Но однажды она вырастет. Выйдет замуж.
Возможно, покинет эти стены. И ей придется учиться всему одной.
Самостоятельно. В чужом месте. И лично я бы не хотела, чтобы она
испытала ужас от столкновения с реальностью. Это важнее красивого
чародейства. Не согласен?
Мейхарт молчал.
— Ты хочешь оберегать ее. Я тоже. Но
так, как умею. Потому что она теперь и моя семья. Пусть она еще
этого и не осознает. Так что не бойся на этот счет. Я никогда не
наврежу ей и не обижу, — заключила Гвинейн.
— Мама ничем таким не интересовалась,
— внезапно произнес принц с выражением глубокой задумчивости на
лице. — Она занималась вышивкой и прочими женскими радостями. Дела
народа ее не волновали. В проблемы Нордвуда матушка не
вмешивалась.
Гвин хотела сказать, что, наверное,
поэтому король и нашел себе предприимчивую и горячую ведьму Ашаду
Норлан. Однако, адептка вовремя прикусила язык.
— Думаешь, мне тоже не следует
вмешиваться? — вместо этого спросила она.
Лицо принца просветлело. Он обнял
жену за плечи.
— О, нет, — Кевендил поцеловал ее в
щеку. — Конечно же, нет. Ты вольна делать, что пожелаешь и к чему
привыкла. Или не делать ничего. Опять же, как пожелаешь. Тем более,
у тебя отлично выходит. Люди любят тебя. Спрашивают о тебе.
Передают благодарности.