Спустя пару минут крачка уже знала,
куда ей держать путь и кому передать послание. Она вылетела в
раскрытое окно, сделала круг над замком и устремилась вдаль.
А Гвин невольно поежилась. Но не
столько от холода, сколько от переполнявшего ее волнения. Она
спешно закрыла окно, бросив еще один взгляд на зеленое пятно в
небесах. Нужно было поскорее вернуться в комнату, пока Кевендил
объяснялся с людьми внизу. Дабы ничего ему не растолковывать раньше
времени.
Только один человек (по мнению
Гвинейн) мог организовать чародеев, чтобы те объединили усилия и
сотворили такое с луной. И это не просто внушительный знак памяти
погибшим в Академии. О, нет.
Он ищет ее.
Магия, как правило, больше всего
раздражает тех людей, кто бесконечно далек от нее. Но далекие от
магии люди, в свою очередь, абсолютно безразличны чародеям любого
толка.
— Пусть она научит меня, папа! —
принцесса Девана требовательно стукнула стаканом о стол.
Брызги вишневого сока полетели на
белую скатерть.
— Нет, — Гвин продолжала неспешно
есть свой завтрак: обычный омлет с кусочками ароматной ветчины и
мягкого сыра.
На принцессу она даже не
посмотрела.
— Но я хочу! — хныкнула девочка. —
Папа, пожалуйста! Прикажи ей!
Король Бариан Мейхарт поперхнулся.
Закашлялся. Принялся долго пить маленькими глотками. В надежде, что
сок в стеклянном стакане не закончится никогда.
— Нет, — невозмутимо повторила
Гвин.
— Но почему? — принцесса
страдальчески закрыла лицо ладошками.
Девана явно переигрывала, но никто ей
об этом не решался сказать: ни слуги, ни подружки, ни брат, ни тем
более горячо любящий батюшка. Никто. Кроме Гвинейн.
Адептка отправила в рот последний
кусочек ветчины, сделала глоток сока, промокнула губы ажурной
салфеткой и спокойно отчеканила:
— Потому что это ваша очередная
блажь, дорогая сестрица. Вы увидели в занятиях чародейством новое
развлечение. Однако, магия — это не вышивка и не живопись. Вы
можете искалечить себя и других людей одним неверным словом. Этого
я допустить не могу. Чтобы сносно научиться, нужны годы... Годы
терпения, ваше высочество. А у вас его нет. Увы.
В ответ принцесса разразилась
рыданиями. Однако, убегать из-за стола она не спешила. Видимо, еще
надеялась разжалобить отца. Верные подружки-наперсницы (которых
Гвин продолжала про себя звать номерами один, два и три) побросали
вилки и повскакивали с мест, дабы начать утешать свою маленькую
госпожу.