Орк недовольно что-то прорычал себе под нос, но всё же кивнул,
соглашаясь. Лезть к магу, да еще и не зная, на что тот способен,
будет только полный идиот или самоубийца. Даже если этот самый маг
ранен и ослаблен, вполне себе может и шандарахнуть чем-нибудь. Да и
любят они баловаться посмертными заклятиями. А уж если у него еще и
вторая жизнь куплена. Всё! Можно смело копать себе могилу по
вкусу.
- Тогда решено. А пока займемся тем, зачем мы вообще сюда
приперлись, - поставил точку старший и поднялся с земли. - Урис, ты
лучше нас разбираешься в этом, придется тебе пока побыть
нянькой.
Лекарь лишь спокойно кивнул и снова погрузился в свои мысли,
временами поглядывая на лежавшего рядом человека и что-то
рассматривающего в пустоте перед собой, как будто читая то, что не
видят другие.
Хафли с орком тоже поднялись и отправились вслед за старшим в
лес. Им предстояло сегодня еще много работы. Надо было проверить
расставленные вчера ловушки, какие-то починить, если добыча смогла
вырваться. Какие-то обновить, если добыча всё же не справилась с
ней.
Я сидел у костра, оперевшись на большую дорожную сумку, и
перебирал в голове, прошедшую недавно, беседу с новыми знакомыми.
Хотя, эту пантомиму и беседой то назвать было весьма сложно. Она
скорее напоминала старую детскую игру под названием “крокодил”.
Играли в нее компанией и чем больше человек участвовало в игре,
тем веселее она проходила. Суть игры заключалась в том, что из
толпы выходило двое. Один загадывал слово, а второй, при помощи
жестов должен был это самое слово изобразить. Остальные участники,
глядя на безмолвное кривляние товарища и давясь от смеха, должны
были отгадать, что же за слово он пытается показать.
Тот, кому удавалось отгадать, выходил на место кривляющегося, а
уже отмучившийся загадывал новое слово и возвращался в ряды
отгадывающих. После чего всё начиналось сначала. Один кривляется,
остальные ржут и отгадывают.
Вот и мы с охотниками, кривлялись как могли, пытаясь достичь
хоть какого-то взаимопонимания. Правда сейчас было явно не до
смеха, особенно в моменты, когда злой орк порывался меня прибить на
месте.
Мать я его, что ли, оскорбил ненароком или его сексуальные
предпочтения задел?
Самый молодой из охотников в нашей беседе не участвовал. Он
стоял в сторонке и молча давился от смеха, глядя на наши потуги.
Временами он кидал, по-видимому, обидные колкости и замечания в
сторону орка, от которых тот серел и бросал многообещающие взгляды
уже на меня.