Второй ошибкой было то, что одно дело знать, а другое дело
доказать, что именно мы устроили расправу над Орисом. Будь Ирбис
тут один, ему было бы плевать на доказательства, хватило бы и
подозрений. Но с ним в Инхерст приехал и второй дознаватель,
который явно не собирался спускать ему произвола.
- Я смотрю, девки и алкоголь совсем голову тебе отсушили, -
усмехнулся Берг, спокойно выдержав ненавидящий взгляд Ирбиса. - Как
один полудохлый и четверо заключенных, находящиеся в тюремных
камерах под стражей, вообще могут хоть что-то сделать?
- Следи за языком, Берг, - имя второго дознавателя, шакал
буквально выплюнул. Похоже, что их взаимная неприязнь началась
задолго до приезда в Инхерст. - Я знаю, что это они. И ты это
знаешь. Так что не мешай!
- У тебя есть что-то, кроме твоих пустых слов? - спокойно
ответил Берг. Поза пантеры была расслабленной. Но я уверен, что это
лишь обманчивое впечатление. Ирбис не рисковал заходить дальше
слов, видимо опасаясь того же - Нет? Тогда пошел вон, и чтобы не
приближался к заключенным без моего ведома.
- Покрываешь их? - зло усмехнулся Ирбис. - Посмотрим, как ты
запоешь, когда мы вернемся в столицу.
- Не покрываю, а защищаю подопечных от бешеного идиота, - в тон
ему ответил Берг. - А по вопросу клеветы, мы действительно
пообщаемся, по возвращению в столицу.
Шакал был готов с голыми лапами броситься на Берга, но
сдержался. Силы этих двоих были слишком неравны, даже я это
понимал, глядя на них. Понимал это и Ирбис. Справившись с гневом,
он вновь сплюнул на пол и, развернувшись, молча покинул
лазарет.
- Отдыхай, - кинул мне Берг и вышел следом за шакалом.
Сравнивать этого бешеного и продажного урода с волками, к семейству
которых он и принадлежал, у меня даже мысленно язык не
поворачивался.
Как только дознаватели покинули лазарет, в него вошел Олант.
Подойдя к кровати, он поставил на столик поднос с врачебными
принадлежностями и хмуро оглядел мою грудь.
- Не так плохо, как я ожидал, - кивнул он своим мыслям, - сними
рубаху, надо обработать царапины и наложить бинты.
От слова “царапины” меня чуть не передернуло. Если уж он эти
кровоточащие борозды от когтей так называет то, что, по его мнению,
за ранение, когда ноги или руки отрывает? Отложив свои философские
терзания, я скинул порванную рубаху, и Олант, со знанием дела,
быстро и аккуратно принялся за их обработку.