Но то – раньше.
А сейчас мне вдобавок известно, что наш Голос – оружие куда
более универсальное, чем просто инструмент борьбы с гейстами. Узнал
в моём будущем - спасибо за это учёным Пакта и будь они прокляты.
Да, идея, что Голос влияет не только на тварей, но и на людей,
витала в воздухе не первую сотню лет. Но это в теории, а на
практике от команды УМРИ человек обычно даже не чихал.
Как выяснилось после разных там частотно-звуковых анализов –
человеческое горло просто не в состоянии выдать нужную мелодию в
енохианской последовательности. Но с помощью специальных
артефактов-модуляторов это возможно. Или после хирургического
вмешательства, как это сделали со мной. То была одна из немногих
по-настоящему экспериментальных операций – большая часть мутаций и
усовершенствований у меня были хоть и в статусе прототипов, но
более-менее отработанные. И я ведь до какого-то момента даже не
задавался вопросом, откуда у Пакта все эти познания… А стоило бы.
Наверное. Потому что даже узнай я о программе «Идеал» раньше…
Впрочем, отвлёкся.
А Голос… Убивать одним словом у меня всё равно так толком и не
получалось. Точнее, слишком уж сильно приходилось напрягаться –
проще кинуть «тройное лезвие» или из пистолета выстрелить. А вот
парализовать или ошеломить – наоборот было проще. И даже можно было
выжечь всю магию в небольшом радиусе, если пропеть Цепь Хименес.
Долго эту белиберду тянуть не получалось, но разок в бою можно было
приложить…
Главное теперь нужные ноты и мелодии повспоминать. И попробовать
хотя бы на коленке собрать какой-нибудь модулятор, чтобы всем этим
счастьем воспользоваться. Там, в принципе, не сложно – я же собирал
такой для Ингеборги, когда уже к Сопротивлению переметнулся. Всё
равно – оружие…
Я замер, поражённый внезапной мыслью.
Холод и тьма, да ведь у меня же есть другое совершенно
ультимативное оружие! Даже если бы я каким-то образом притащил из
будущего ковчег «Петер Штрассер» или ядерную бомбу, это и то было
бы слабее!
Магическая клетка.
Точнее все десятилетия наработок по её укреплению, развитию и
оптимизации. Мне потребовалось восемь лет, чтобы перейти с десятого
ранга на девятый, и всего три года визитов в лаборатории Пакта,
чтобы преодолеть ещё три ступени. А что к концу жизни я был на
пятом ранге – это лишь потому, что всё с запозданием делалось. Если
бы оптимизация началась, ну хотя бы вот в мои текущие шестнадцать
лет, то годам к пятидесяти я вполне мог достигнуть третьего, а
может даже и второго ранга.