– Вот где дверцу люлькинских «жигулей» подломили, – показывая на пень, сказал Тимохиной Слава Голубев.
– Возьмем пробу и сравним с гнилушками, застрявшими в поврежденной дверке, – ответила эксперт-криминалист.
– А вон там, Лен, – Голубев показал на изъезженную при развороте машины грязь, в которой были видны не только отпечатки ребристого протектора автомобильных покрышек, но и крупные следы, похоже, мужской обуви, – можно сделать отличные гипсовые слепки.
– Слепками займемся позднее, – сказал Бирюков. – Вначале надо осмотреть труп.
Утверждение Николая Бормотова о том, что обнаруженный под корневищем вывороченной березы мертвец – не кто иной, как Олег Люлькин, подтвердили лежавшие в нагрудном кармане форменного пиджака водительские документы и старое удостоверение железнодорожника с пожелтевшей от времени фотокарточкой. Следователь Лимакин, морщась от смердящего запаха, стал осматривать другие карманы потерпевшего. Они оказались совершенно пустыми. При наружном осмотре трупа и одежды никаких признаков насильственной смерти выявить не удалось. Когда следователь начал писать протокол осмотра, а судебно-медицинский эксперт стянул с рук резиновые перчатки, Голубев спросил:
– Что, доктор, и сказать нечего?
– Не напрягай, сыщик, мозги чужими проблемами. У тебя своих по горло, – пробурчал судмедэксперт. – Стоило угонщикам машины зарыть покойника, и ты до выхода на пенсию не нашел бы его. Попробуй ответить на пустяковый вопрос: почему они не сделали этого?
– Потому, что у угонщиков не было лопаты, – быстро сказал Слава.
– Любопытно, но верится с трудом. По твоей опрометчивой версии выходит, будто Люлькин ездил без привычного каждому порядочному шоферу инструмента?
– Представь себе, без… И топора в багажнике «жигулей» не было.
– Зарывать могилку топором не так ловко, как лопатой.
– Не зарывать, Боря. Если бы имелся топор, угонщики срубили бы парочку-тройку вон тех березок, – Голубев показал на подлесок, – и шутя объехали бы буреломину. А без топорика им, наверное, полсуток пришлось здесь по грязи елозить, чтобы развернуться. При буксовке уйму бензина спалили.
Стоявший рядом белоголовый, как одуванчик, понятой вдруг смущенно заговорил:
– Извините, ребятки. Возможно, не в свое дело влезаю, но относительно упомянутого вами топора могу сообщить совсем недавнюю историю… – «одуванчик» глянул на рослого Бирюкова: – Как, товарищ прокурор, являясь понятым, имею ли я право высказать собственную точку зрения по топорному вопросу?