– Одна, Серафима?
– Кому быть-то? – закрыла она тяжёлые веки, поморщилась.
– Вроде звонили? Нет?
– И тебе померещилось?
– Слышала я, будто дверь открывали, – приложила та мокрый платок на её горячий лоб. – Укутать ноги?
– Не надо. Вставала вот, – слукавила она, – проверяла, не настежь ли дверь.
– Да что ж я? Как можно настежь? Ещё в уме. Подымайся, Ларионовна. Чего вылёживать-то? На том свете належимся. Я сейчас чаёк сгондоблю. Горяченького попьёшь. И все думки из головы.
– Нет уж. Я теперь не встану. Отец Кирилл был. Я обо всём распорядилась. Службу проведут здесь. Вот только дождаться, когда привезут Дмитрия Филаретовича.
– Чего же тянут? – в который раз спросила соседка, самой под восемьдесят, хоть и легка на ноги, но с памятью не в ладах: десять раз одно и то же, устала ей отвечать вдова.
– Ты же здесь была? Понятой при осмотре? Не помнишь?
– Народ бы успеть оповестить.
– Знают, кому нужно. Я Тоську с первого этажа попросила, она по подъездам пробежалась. Аркадия Викентьевича что-то не видать. Не случилось с ним чего? Не заходил он, пока я валялась?
– С живым ещё Филаретычем видела, а больше нет.
– Вот беда!
– Да что с ним сбудется? Молодой, крепкий. Прибежит.
Соседка копошилась, ахала, охала, крестилась в верхний угол на иконы:
– Я что говорю, Ларионовна?.. Алтарь-то ваш не убрать? В зале. Как привезут тело, народ-то разный соберётся, – она кивала на комнату, где все стены были увешаны золотистыми, покоряющими благородством иконами и картинами на библейские темы в тяжёлых старинных рамах. – Ворья-то сейчас! Не уследишь. Ты вон в каком виде, и я того хуже.
Ответить Серафима не успела, в передней позвонили.
– Привезли! – охнула соседка и бросилась туда, но скоро вернулась, не одна, за её спиной скромно прятался бледный Дзикановский.
– Аркадий Викентьевич! – не удержалась вдова, и слёзы залили ей лицо. – А я уже всё передумала! Покинул нас Дмитрий Филаретович.
Он, видимо, уже всё знал, чернел впалыми глазами и чёрной до синевы бородой, глаз на неё не подымал, впалые щёки на белом лице не оставляли сомнений – мучился не один час.
– Что ж вы не приходили? – спросила всё же вдова, не удержалась.
Соседка засобиралась уходить, бросилась к двери:
– Я после загляну.
– Я всё передумала. Не заболели ли вы?
– Да, – кивнул он. – Только встал на ноги. Мне отец Кирилл о беде поведал. Я к вам.