Близко мы сошлись с Дьюпом только на Орисе, красивейшей
рукотворной планете миров Экзотики, вращающейся вокруг четырёх
искусственных солнц. Мы встали тогда по соседству на профилактику,
и нас стали потихоньку отпускать в увольнительные. Первые
увольнительные в моей армейской жизни.
Отпускали на двое-трое суток, чтобы к возвращению бойцы успевали
и напиться, и подраться, и проспаться. Но я не успел. А вытащить
меня пьяного из какого-то злачного места одногодки просто не
сумели. Во мне чистых два метра роста, с физподготовкой всегда было
более чем нормально, а местное пойло просто напичкано
галлюциногенами.
В результате именно Колину пришлось тащить меня на корабль.
Он как-то договорился с дежурными, и проснулся я не в карцере, а
в его каюте. Он тогда как раз потерял напарника, жил один, хотя
обычно пилоты так и живут сработавшимися парами.
Дьюп говорит, что сам не помнит, почему оставил меня тогда. Он
был несоизмеримо старше, его квалификация, как пилота, была гораздо
выше моей. Он имел право отказаться от моей скромной в плане
навыков персоны.
Но он почему-то не отказался. И я привязался к нему за те два
года, что мы прослужили вместе.
Однако началась война. Друзья добились реабилитации Колина, и он
улетел в Южную часть Галактики.
Он не хотел брать меня с собой, справедливо предполагая, что я
ещё не дорос до взрослой игры в смерть.
Но я его не послушал и влез во всё это сам.
Что-то из затеянного мною закончилось хорошо, что-то плохо.
Мы добились перемирия в Южном секторе, но Влана, первая и
единственная девушка, которую я любил по-настоящему, лежала сейчас
в коме с обширным поражением мозга, и спасти её наша имперская
медицина, скорее всего, не могла.
Саа, столица Аннхелла.
Резиденция спецона
Так получилось, что как только я вышел из резиденции спецона,
что на площади Первого Колониста – сразу столкнулся глазами с
рейд-лейтенантом Лекусом.
Было ещё туманно, хотя солнце давно подпрыгнуло, оттолкнувшись
от горизонта. Офисные работники уже заняли свои места, а
праздношатающихся на центральной столичной площади не наблюдалось
по случаю обилия патрулей, и патрульные скучали.
Наши шлюпки – со спецоновскими эмблемами, и их пропустили через
кордон к самому зданию.
Я хотел поздороваться с Келли (с ним я не виделся с начала
боевых действий на Аннхелле), с Гарманом (на мальчишку столько
всего свалилось), а сам уставился на рейд-лейтенанта, которого
попросил тоже привезти сегодня ко мне.