И тут меня осенило: капитану было далеко за девяносто, он,
верно, знавал и какие-то другие времена. И мы знали от дежурного,
что сахар он всегда держит в сейфе. Нарушение было не такое уж
большое, но забавное. Ну а на Юге, среди всей этой неразберихи, я
на такую мелочь, как сахар, и внимание перестал обращать. Тут кто
только чем не травится.
– Цивилизация Земли в каком-то смысле была построена на
химической обработке продуктов, – продолжала Айяна, заворачивая
малую в пелёнку. – Пойдём-ка искупаем этот лепесток чайны.
– Рафинирование продуктов, – продолжила она уже на кухне, –
добавление в пищу химических красителей и консервантов,
синтетическая одежда и строительные материалы, пластиковая упаковка
продуктов, химическая очистка воды… – Проводящая указала на детскую
деревянную ванночку, чтобы я поставил её на стол и налил воды. – Но
одним из решающих факторов оказалась именно сахароза. Именно она
разделила человечество на две группы: химически чистый сахар
вызывал два принципиально разных типа нарушения обмена веществ…
Сходи в ноотеку, почитай что-нибудь. Тогда и сможешь поразмышлять,
что это за «Семь запретов цивилизации», погубившие генетическое
наследие Матери-Земли. Запреты в Империи примерно те же, только об
их корнях вы не приучены думать.
Она проверила температуру воды локтем и развернула Пуговицу, уже
пускающую в предвкушении купания пузыри.
Малая отправилась ужинать и спать, а я вышел во двор. Хоть и
досталось мне от Айяны любя-шутя-нарочно, но затылок продолжал
чесаться. Радовало одно: раз мозги болят, значит – они есть.
Ноотека оказалась огромным приземистым зданием, уходящим на
глубину по крайней мере пяти этажей.
На первом размещалась привычная мне голотека, ниже была
видеотека, ещё ниже – библиотека звуков, на четвёртом этаже (дальше
лифт не пошёл, но кнопочка-то пятого этажа наличествовала(!)
оказались книги. Кристаллографические, электронные, пластиковые
и…запаянные в вакуумный куб, залитые прозрачным гелем жёлтые
изломанные страницы.
– Что это? – спросил я у миловидной девушки ноотекаря.
– Это бумага, – улыбнулась она. – Настоящая, без добавок акрила
и пластиков.
– Такая жёлтая?
– Почему же? Вот здесь, взгляните, совсем белая. Просто чистая
целлюлозная бумага очень сильно темнеет уже через сотню-другую лет.
Вы к нам на экскурсию?