Теперь у меня тоже есть своя каменная стена, – решил про себя
Корчемный. – И за эту стену я никого больше не намерен пускать. Ему
вновь стало тоскливо и тошно, тоскливо и тошно до предела. Он лежал
с открытыми глазами и не засыпал. Вся его семейная жизнь проходила
перед глазами, с первых лет до самой последней поездки, когда он
переступил порог дома, не подозревая, что эта командировка окажется
для него последней в их семейной жизни. Теперь он понимал, что все
это время она искала, к кому уйти… Наверное, не было к кому,
поэтому не уходила…
Может быть, надо было ей уступить?
Ну, в конце-концов, на что только мужчина не идет ради любимой
женщины, вот, некоторые даже Родину продавали из-за юбки… И что?
Нет…
Не могу я так… дашь слабину, начнешь стелиться под бабу – себя
вконец потеряешь… Мы вместе должны были пережить это время. Так
нечестно – все на мужчину взвалить, не честно.
Да, она слабая женщина, но и слабая женщина должна хоть немного
работать, а она уже давно забыла, что это такое – работать.
Она говорила, что хочет учиться…
И на учебу нет денег…
А на кого учиться? Он вспомнил, как договорился с одним из
знакомых, что Нина поступит учиться на экономический факультет…
И тут она заявила, что у нее проблемы с математикой и ей нужно
гуманитарное образование. Зачем ей быть экономистом, если она не
умеет экономить?
От такого аргумента Петр найти защиту не смог. Он перезвонил и
извинился, хотя понимал, что упустил хороший шанс, теперь ему
ничего были не должны.
И тут Петр подумал, что через год или два эта его трагедия (а
сейчас это воспринималось именно как трагедия) станет казаться
совершенно пустым местом. Ничем, приключением, от которого ему не
было никуда не деться.
И все-таки… Все-таки не один год они прожили вместе, ой, не
один! И кусок жизни отрезан… Нет, еще не отрезан… Надо будет
развестись. Именно так. Поставить точку. Не ей, а мне…
Хоть один поступок, довести до конца… Все, разорвано… Разорвано!
Даю отмашку! Считаю до десяти! Двадцать, девятнадцать,
восемнадцать, семнадцать, шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать,
тринадцать, двенадцать, одиннадцать, ДЕСЯТЬ!
Спать!
Тут же он заснул, заснул почти под самое утро. Ему оставалось
всего два часа до времени, когда надо было вставать и ехать на
работу, туда, где его ждал генерал Переделкин.