Майор Корчемный аккуратно собрал документы со стола, сложил их в
папку и отправился из кабинета.
- Я к Переделкину, - сообщил он майору Снегиреву, с которым
делил кабинет, Снегирев был личной креатурой шефа, поэтому на
сообщение Корчемного ответил сомнительным покачиванием головой.
- Смотри, Корчемный, Вулакин не любит, когда один слуга служит
двум господам одновременно…
- Не переживай за меня, Снегирев, я служу не Вулакину, я служу
России, - неожиданно для себя выдал Петр.
- Ну-ну… - криво усмехнулся в ответ Снегирев.
Корчемный шел по коридору Конторы и ругал себя за тот пафос,
который неожиданно вырвался из него, он не ожидал от себя этих
громких слов, не ожидал и понимал, что они были чем-то вроде
защитной реакции. Уж очень его достали за этих несколько дней и его
шеф, полковник Сергей Сергеевич Вулакин, и второй сотрудник его
отдела, капитан Виктор Авилович Снегирев. Казалось, что как только
пришел в отдел, Вулакин взял генеральную линию на выживание
независимого и слишком толкового сотрудника. Не слишком активный и
слишком тугодумистый Снегирев казался Вулакину оптимальным
исполнителем, который ни за что не подведет шефа и выполнит
инструкции точно – от корки до корки. Главное, Снегирев не был
Вулакину конкурентом, не мог его подсидеть и был совершенно
безопасным. Хотя это мнение о Снегиреве было обманчивым, и
возникало исключительно из-за его вида тупого крестьянсокго
крепыша-тугодума.
Ему надо было подняться на два этажа вверх. Сначала вверх. Потом
направо, почти в самый конец коридора. Вот он, кабинет Переделкина
(кстати, остроумные сотрудники этот конец здания называют
Переделкино). В струнку вытянулся адъютант генерала, открыл
дверь.
Константин Львович Переделкин был рыхлым, крупным мужчиной,
шестидесяти пяти лет от роду, его отечное лицо говорило о проблемах
с почками, а пигментные пятна – о постоянных проблемах с печенью.
Впрочем, для человека, уже двадцать пять лет страдающего сахарным
диабетом, Константин Львович выглядел хорошим живчиком. Ему удалось
не потерять зрение, избежать гангрен и проблем с сосудами, вот если
бы давление не барахлило, то было вообще замечательно все, и диабет
можно было не замечать. На столе генерала находилась кружка с
заваренными травами. Официальной медицине старый генерал не доверял
и последние десять лет своей жизни лечился у одного и того же
травника. Каждый месяц пил новые травы, соблюдал диету и почти не
употреблял спиртного. И при всей рыхлости своего тела, генерал
Переделкин был человек с неуемной энергией и силой.