Снова стону, в глубине души понимая – Крестовскому я не уступлю.
Григорий хлопает меня по плечу и оставляет в кабинете одного.
Плюхаюсь в кресло генерального директора, в котором еще какую-то неделю назад сидел мой отец, и закрываю глаза.
Зачем, папа, ты это сделал?
4. Глава 4
Я смутно помню и сами похороны, и лица людей, которые пришли, чтобы проститься с отцом. Их соболезнования, а также слова восхищения, каким замечательным человеком был Виктор Афанасьевич, пролетают мимо ушей. Григорию стоит отдать должное и сказать “Большое спасибо за поддержку”. Он всегда стоит рядом, пытаясь оградить меня от кучи ненужных людей, которые желают меня «поддержать».
Вчера я встречался с главным тренером сборной. Степан Юрьевич выслушал меня, тяжело вздохнул, после чего ответил довольно эмоционально:
- Пантелеймонов, вот любишь ты сюрпризы.
- Я не специально, - проворчал в ответ и скривился.
- Четыре года назад травмировался перед самым чемпионатом, - продолжал вещать тренер. – Теперь это. Ты понимаешь, Леша, что третьего шанса не будет? – мужчина впился в меня пристальным взглядом, а мое и без того плохое настроение упало ниже плинтуса.
- Понимаю, - зло выдал, сжимая руки в кулаки. – Мне нужно время, чтобы продать этот чертов бизнес.
- У тебя его нет, - сделал правильный вывод тренер и похлопал меня по плечу. – Времени, я имею в виду. Замену мы тебе, конечно же, найдем. Сам понимаешь, незаменимых у нас нет, хоть ты и один из лучших игроков команды. Может, есть какой-то другой вариант?
- Есть, - я смотрел на Степана Юрьевича сверху вниз. – Забить на это дело, оставить тысячу человек без работы и разорить компанию.
- Но ведь можно кого-то нанять вместо себя, - мужчина поднял обе брови вверх, ожидая ответа на вопрос.
- Можно, - я кивнул утвердительно головой. – Но там такая волокита с бумагами. Как мне объяснил юрист, нужен как минимум месяц, чтобы со всем разобраться. Там какой-то хитро-мудрый Устав, - сделал паузу и тяжело вздохнул. – Короче, отец меня загнал в угол.
Тренер промолчал, еще раз похлопал меня по плечу и ушел. А я так и остался стоять посреди огромного зала, в котором через полчаса начнется тренировка…
Кто-то теребит меня за плечо, и я прерываю воспоминания о вчерашней встрече. На душе тошно от бессилия и от всего происходящего тоже. Поднимаю глаза вверх и натыкаюсь на пристальный взгляд Григория.