– Мы по горам не шастаем! Ты хоть малейшее понятие имеешь, чем заняты археологи? Да ты хоть представляешь себе, какой это кайф, когда находишь…
Дальше можно было смело отключаться и уходить в собственные мысли, потому что в такие моменты Нику не переслушаешь. Она могла вдохновенно вещать о своих раскопках не один час подряд, ничуть не беспокоясь, интересно ли это кому-то кроме неё или нет. Но тут и минуты не прошло, как сестра чувствительно ткнула его локтем в бок.
– Ну, давай! Колись!
– Насчёт чего? – не понял Андрей.
– Закрутил там с кем-то наверняка. Ведь так? Я же вижу. Витаешь вон в облаках весь вечер.
– Ничего ты не видишь, – буркнул он. – Не с кем там крутить.
– Как так? Женщин нет? Или никто не нравится? Или после своей Лилечки ты всех женщин в продажные стервы записал?
Лилю она зря припомнила. Лиля тут совершенно ни при чём. Он забыл о ней давно.
– Не всех, – Андрей приобнял сестру за плечи. – А если честно, то сам не пойму, почему так получается: если женщина красивая, то она реально стерва. Причём такая, что придушить порой хочется, ну или хотя бы послать. Бывает аж еле держишься – так она бесит! А если женщина... или девушка хорошая, ну нормальная, без всяких там тупых взбрыков, то…
– Страшненькая? – догадалась Ника.
– Ну не страшненькая. Ну такая, короче…
– Ясно, – многозначительно хмыкнула Ника и, хитро уставившись на него, спросила: – Ну и кто у нас стерва?
Вместо ответа Андрей приник к бутылке. Отхлебнул изрядно, затем скосил глаза на сестру:
– Слишком уж ты любопытная.
– А то!
– Начальница наша знатная стерва, – наконец сообщил он. – Хотя красивая, да… Глаза такие, ну и вообще… Но характер сволочной просто!
– Ну так поставь её на место. Или боишься, что уволит?
– Да плевать, пусть увольняет. Но я бы ещё с тётками не скандалил.
– А зачем скандалить? Обуздай, укроти, приручи. Говорят, стервы в постели – ух! Да что я тебе рассказываю! К тому же, по моим наблюдениям, тебя с юности как раз на стерв всегда и тянуло.
– Не-е-е, там без вариантов. Я о ней в таком ключе даже не думаю, и вообще, как женщину не воспринимаю, – заявил он слишком категорично, чувствуя, как кровь горячо прихлынула к лицу. И про себя подумал – кому он врёт?
Да, Елена Эдуардовна с её надменностью бесит его безмерно. Одна эта извечная усмешка чего стоит! Так и хочется прихватить за затылок, впиться в губы, грубо, не щадя, и стереть проклятую усмешку.